Сказано - сделано - [7]

Наблюдение за Сомовой я вела не только из-за женского любопытства. Конечно, я люблю совать свой нос в разного рода всячину, но в этом случае передо мной стояла совсем другая цель. Нужно было узнать, известно ли Сомовой о судьбе ее мужа, замешана ли она в этом преступлении и каким образом оказалась в городе, если, по словам Сомова, она в данный момент должна доблестно исполнять служебный долг, то есть находиться в заграничной командировке. Странно, однако, получается: муж думает, что Вера любуется Кельнским собором и слушает тяжеловесную болтовню добропорядочных немцев, а она, понимаете ли, травит волосы ядовитой смесью, желая назло матушке-природе стать блондинкой.

Хотя ничего особенно загадочного тут, наверное, нет. В конце концов, каждой уважающей себя современной бизнесвумен полагается иметь любовника, а лучше — сразу нескольких. Вполне возможно, это тот самый случай. Банально, неинтересно, но что делать? Хотя, мне кажется, Вера не из тех, кто строит свою жизнь по шаблону. Что она за человек, мне пока неизвестно, но вполне вероятно, что преступление не обошлось без ее участия.

Итак, мне нужно поговорить с Верой, но это позже. Сейчас я прослежу за ней, а потом поеду к отцу убитой девушки.

Вот они — чудеса парикмахерского искусства: садилась в кресло брюнетка, а встала из него рыжеволосая молодая женщина. Как будто больше всего на свете она хотела коренным образом поменять свою жизнь, решив сначала изменить цвет шикарных длинных волос, которые ложились на плечи нежными волнами.

Вера задумчиво поднялась из кресла, еще раз взглянула на себя в зеркало и вдруг, обреченно махнув рукой, сказала, чуть повысив свой колоритный, довольно низкий для женщины голос:

— Нет, я хочу изменить прическу. Кардинально. Постригите меня коротко. Но стильно.

Светка скорчила изумленную гримасу и открыла было рот для того, чтобы отговорить ненормальную клиентку стричь волосы, которые просто обязаны воспеть поэты в своих бессмертных творениях. Но на лице Веры явно читалось, что она не считает нужным слушать советы парикмахерши, и Светка промолчала.

Маникюрша, обрабатывавшая мои ноготки, оказалась слишком проворной и непростительно быстро закончила свою работу. Она переключилась на другую клиентку, а я расплатилась и вышла из парикмахерской. Несмотря на ноябрьский холод, солнце все еще старалось обогреть прохожих, поэтому я решила, что не замерзну, если постою с полчасика на улице. В такой погожий денек не хотелось залезать в салон моей «боевой подружки» — бежевой «девятки».

Стоя невдалеке от парикмахерской, я сквозь стекло витрины следила за Вериными действиями. Сначала она преспокойно сидела и безучастно наблюдала за тем, как разноцветный кафель покрывается рыжими волнистыми локонами, потом терпеливо выдержала укладку, сушку, затем степенно расплатилась со Светкой и как ни в чем не бывало продефилировала в вестибюль. Там Вера надела широкие темные очки, шляпу и плащ. Потом она быстрым шагом вышла из салона, подошла к проезжей части, не обратив на меня ни малейшего внимания, остановила частника и уехала.

Уже сидя за рулем своей машины и не выпуская из виду такси, автомобиль, в котором сидела Сомова, я думала о том, что поведение Веры, мягко говоря, не совсем соответствует поведению женщины, муж которой сегодня ночью загремел в тюрьму за убийство. Вообще вся эта поспешная смена имиджа, на мой взгляд, — прием элементарной конспирации. Но для чего она потребовалась? Выходит, Вере есть что скрывать? Или она сама скрывается от неизвестного преследователя?

Нервно обгоняя старую «копейку», мешавшую мне видеть машину с Верой, я поймала себя на мысли, что ужасно переживаю за чету Сомовых. Такое со мной случается редко. Мне интуитивно нравились и Иннокентий, и Вера, но все-таки меня не покидало ощущение, что один из них лжет, пытаясь что-то скрыть. Что именно? Вину? Для следствия у Веры есть железное алиби — во время убийства она находилась в заграничной командировке. Но тогда к чему весь этот маскарад? И каким образом она оказалась сегодня в городе? Только что вернулась, что ли?

Я старалась не отпускать далеко от себя видавший виды «Опель», на котором с бешеной скоростью мчалась Вера. Кажется, Сомова пообещала сполна заплатить за то, чтобы водитель всю дорогу не убирал ногу с педали газа, постоянно нарушая правила дорожного движения. На счастье, доблестная ГИБДД отсутствовала на этом участке, и поэтому нарушители добрались до пункта назначения без осложнений и всего лишь за полчаса. И я вслед за ними.

При более медленной езде мы выехали бы за город только через минут пятьдесят. Когда «Опель» свернул направо, я сбросила скорость и проехала несколько метров вперед. Остановившись под огромным кленом, я выскочила из машины, добежала до поворота и увидела, что «Опель» с неведомым мне водителем и с загадочной пассажиркой остановился, не выключая мотора, возле убогого деревянного домишки. Вера вышла и быстро направилась — почти побежала! — к этому строению, совершенно не соответствовавшему своим видом облику стильной и хорошо одетой гостьи, а машина, которая ее привезла, развернулась и медленно поехала обратно. У меня были все основания полагать, что я осталась незамеченной.