Сказано — сделано - [2]

— Совершенно верно, — подтвердил старик. — Взял мой портфель. Ах как глупо!

— А что у вас в портфеле было? — спросил Коля. — Что-нибудь ценное?

— Не то слово! — замотал головой старик. — Там были вещи бесценные! Просто бесценные! Послушайте, мальчики, помогите мне его отыскать, а? Да я… я ничего за это не пожалею. О! Я знаю! Я отдам вам свою библиотеку приключений. Там много для вас интересного.

— Да ну, что вы, — сказал Коля.

— Нет, нет, отдам непременно. Вот, пожалуйста, возьмите мой адрес.

Старик вынул из папки ещё один экземпляр объявления и протянул ребятам. Потом добавил:

— Да, вот ещё что! Из разговора с этим человеком я понял, что живёт он где-то поблизости. К тому же… Впрочем, тут я могу ошибиться. Мне кажется, что по профессии он биолог или зоолог. А может быть, даже орнитолог.

— Орнитолог? Птиц изучает? — уточнил Коля.

— Совершенно справедливо!

— А почему вы так решили?

— Видите ли, когда мы с ним беседовали, я на клетку с попугаем кивнул и говорю: «Вы, я смотрю, ещё и говорящими птицами увлекаетесь?» Он засмеялся и говорит: «Да нет, это скорей профессиональное». В общем, мальчики, дорогие, приходите ко мне непременно. Обо всём договоримся. Я вас жду.

Старик грустно улыбнулся и медленно пошёл вдоль забора.

— А что, может, поищем? — сказал Саша.

— Да где ж мы его найдём. Ходить, искать… Конечно, библиотеку приключений заиметь было б здорово.

— Да, неплохо, — согласился Саша.

— «Неплохо», — передразнил Коля. — Да ты знаешь, Ляпа, что такое библиотека приключений? Это же Конан Дойл, Беляев, Жюль Верн… Это же Ефремов и Джонатан Свифт!!!

Обрушив на товарища водопад знаменитых имён, Коля замолчал, потому что дыхание у него перехватило.

Дело в том, что Коля Скородумов больше всего на свете любил читать. Он читал дома, в школе на переменах, в вагонах трамваев и метро, в фойе кинотеатров перед началом фильмов и даже в очереди на приём к зубному врачу. С тех пор как он в четыре года пролепетал по складам: «Посадил дед репку», глаза его постоянно искали печатный текст. Однажды в деревне, когда под рукой не оказалось книг, он прочитал за месяц трёхтомник «Справочника металлистов», оставшийся от покойного деда. Потом вечерами под стрекот запечного сверчка он толково рассказывал дремавшей бабушке, чем отличается кислородный конвертер от мартеновских печей. Но что самое поразительное — Коля почти не смотрел телевизор! Даже когда на телеэкране отважный майор Жеглов лупил из револьвера по бандитам из «Чёрной кошки», Коля мог спокойно сидеть в другой комнате, читая славянские сказки. Обеспокоенная мама как-то даже решилась сводить его к врачу-невропатологу. В самом деле, разве это нормально, если ребёнок не смотрит «Ну, погоди!» или «Приключения капитана Врунгеля»? Впрочем, врач не нашёл никаких отклонений, посоветовав Коле чаще бывать на свежем воздухе и заниматься ритмической гимнастикой.

Про себя же опытный доктор отметил, что случай, действительно, довольно редкий.

— В общем, надо попробовать, — сказал Коля. — Как говорил Наполеон, главное — ввязаться в сражение, а там будет видно.

— А что же это у него в портфеле было? — спросил Саша. — Золото, что ли? Или бриллианты? Бесценные, говорит, вещи…

— Бесценными, мой друг, могут быть и книги, — сказал Коля.

Подошёл новенький жёлтый «Икарус» и приветливо распахнул перед друзьями сразу четыре двери.

Глава 2. Джинсовое мыло

Ехать друзьям было недалеко. Всего две остановки. Дело в том, что классная руководительница Татьяна Владимировна попросила их зайти к Кириллу Зюзину, пропускавшему занятия уже четвёртый день. В школе Зюзин имел прозвище Меняла, и на это были веские основания.

Большая часть ещё короткой жизни Кирилла была заполнена обменами. Он менял значки на фломастеры, марки на обёртки от жевательной резинки, модели машин на переводные картинки, старинные монеты на стреляные гильзы. Ему было, в общем-то, всё равно, что на что менять. Ему нравился сам процесс. Поэтому частенько после очередного обмена Зюзин оставался, мягко выражаясь, в некотором проигрыше. Однажды он поменял флейту-пикколо, на которой его бабушка ещё до войны играла в фойе кинотеатра «Везувий», на некий громоздкий предмет, назначения которого не знал и сам владелец. За флейту родители устроили Кириллу грандиозную взбучку и целый месяц не выпускали на двор. Что же касается неопознанного предмета, то это был опытный образец медицинского аппарата для лечения плоскостопия.

Зайти в парадное, где жил Зюзин, оказалось не так-то просто. Дверь была радиофицирована. Друзья долго и вдумчиво читали инструкцию и наконец нажали нужные кнопки. Дверной динамик пискнул и голосом Аллы Пугачёвой застонал на всю улицу: «А ты такой холодный, как айсберг в океане…» Друзья от неожиданности отпустили кнопки, и популярная песня оборвалась на полуслове.

— Во паразит! Болеет называется! — сказал Саша, снова нажимая кнопки. На этот раз динамик отозвался уже зюзинским голосом.

— Вовка, кончай трезвонить! Выйду — в глаз дам!

— Открывай, симулянт, — сказал Саша. — Народный контроль.

— Ляпкин, ты, что ли? А я, понимаешь, думал, опять Вовка. Позвонит, паршивец, и блеет козлом.