Сказания умирающей Земли. Том IV - [2]

Хулипа

«Одержимость фальшивыми созвучиями» Радля

По существу, воздействие заклинания вызывается кодом, то есть последовательностью инструкций, загружаемых в сенсорный аппарат пространственно-временного объекта, способного изменять окружающую среду в соответствии с полученной командой (заклинанием) и не сопротивляющегося такому изменению. Такие объекты-посредники не всегда «разумны» и даже не обязательно обладают «сознанием», но их поведение – с точки зрения чародея-новичка – непредсказуемо, капризно и опасно.

К числу самых податливых и склонных к сотрудничеству посредников такого рода относятся как непритязательные и неустойчивые стихийные силы, так и склонные к более или менее полноценному общению инкубы и оборотни. К категории наиболее капризных и раздражительных магических агентов, которых Темухин называл «дайхаками», можно причислить «демонов» и так называемых «богов». Власть чародея зависит от его способности контролировать различные воздействия этих объектов. Каждый уважающий себя маг пользуется услугами одного или нескольких инкубов. Некоторые из архимагов Великого Мофолама осмеливались командовать целой армией дайхаков низшего разряда. Описания деяний этих чародеев потрясают воображение, и даже перечень их имен вызывает невольное почтение – словно по сей день, по прошествии тысячелетий, он все еще заряжены трепещущей энергией. Вот имена некоторых из самых выдающихся магов Великого Мофолама, свершивших незабываемые подвиги:

Великий Фандаал

Амберлин I

Амберлин II

Дибаркас Мэйор (ученик Фандаала)

Архимаг Маэль Лель-Лайо

(жил во дворце, вырезанном из цельной глыбы

лунного камня)

Вапуриалы

Чародеи Зеленого и Пурпурного Колледжа

Энциклопедист Зинцзин

Кайрол из Порфиринкоса

Каланктус Безмятежный

Волшебница Ллорио

По сравнению с вышеупомянутыми знаменитостями, чародеи 21-го эона были разномастной группой более или менее сомнительных личностей, не отличавшихся ни величием, ни последовательностью устремлений.

Мюрте

1

Однажды, прохладным утром середины 21-го эона, Риальто завтракал под восточным куполом своей усадьбы Фалý. Древнее Солнце всходило в морозной дымке, озаряя Нижние Луга бледными скорбными лучами.

По причинам, малопонятным самому Риальто, сегодня у него отсутствовал аппетит – он только попробовал и отодвинул в сторону жареную колбасу с гарниром из жерухи и пареной хурмы, отдав предпочтение горячему крепкому чаю с сухариками. Затем, несмотря на то, что в лаборатории его ждали десятки неотложных дел, он откинулся на спинку стула и стал рассеянно смотреть вдаль, на луга, в направлении Случайного леса.

В таком состоянии отвлеченного размышления он сохранял странную обостренную чувствительность. Насекомое село на листок растущей неподалеку осины; Риальто не преминул тщательно оценить угол, под которым оно поджало членистые ножки, в то же время подмечая мириады красноватых отражений в выпученных фасетчатых глазах. «Любопытно и многозначительно!» – подумал Риальто.

Поглотив умом все аспекты внешности и повадок насекомого, Риальто обратил внимание на весь пейзаж в целом. Он измерил крутизну лугового склона, спускавшегося к реке Тс, и пронаблюдал за распределением по нему трав различных разновидностей. Он изучал кряжистые толстые стволы деревьев на краю леса, красные косые солнечные лучи, пробившиеся сквозь листву, иссиня-черные и темно-зеленые тени. Абсолютная острота его зрения была достопримечательна – так же, как не менее чуткий слух… Риальто пригнулся, напряженно прислушался – что это? Вздохи почти неуловимой музыки?

Нет, тишину ничто не нарушало. Риальто расслабился, улыбаясь своим странным капризам, и налил себе еще одну, последнюю чашку чая… Она остыла на столе – Риальто даже не вспомнил о ней. Подчинившись внезапному порыву, Риальто поднялся на ноги и прошел в приемную, где он набросил на плечи плащ, надел охотничью кепку и взял легкий жезл, известный под наименованием «Бич Мальфезара», после чего вызвал Ладанка, своего камердинера и доверенного помощника:

«Ладанк, я пойду прогуляюсь в лесу. Не забывай время от времени взбалтывать суспензию в пятом чане. Если хочешь, можешь заняться дистилляцией содержимого большого голубого перегонного куба и слить полученную эссенцию в колбу – обязательно закрой ее пробкой! Нагревай куб потихоньку и старайся не вдыхать образующиеся пары, из-за них лицо может покрыться гнойной сыпью».

«Будет сделано. А как быть с клевенджером?»

«Не обращай на него внимания. И не подходи к клетке. Помни: вся его болтовня о девственницах и сокровищах – сплошные враки! Сомневаюсь, известен ли ему вообще смысл этих терминов».

«Как прикажете».

Риальто вышел из усадьбы и спустился по углублявшейся в лес луговой тропе, ведущей к каменному мосту через Тс.

Тропа, протоптанная ночными тварями, зачастую пересекавшими прибрежный луг, через некоторое время оборвалась. Риальто, однако, шел дальше – туда, куда позволяли идти лесные прогалины: по полянам, где траву украшали яркие пятна многочисленных самосветов, красных луговых медуниц и белых димфний – мимо стройных белоствольных берез и черноствольных осин, огибая выступавшие из подлеска скальные обнажения, перешагивая через родники и ручейки.