Сказания умирающей Земли. Том III - [12]

«Так же, как Вимиш, я сумел взглянуть на процесс ныряния в грязь с новой точки зрения. Как вам известно, Вимишу удалось добиться замечательных успехов».

«Верно… Да-да, вполне может быть. Но мы не можем перевернуть заведенный распорядок вверх дном ради какой-то идеи или гипотезы – возможно, иллюзорного характера».

«Как вам угодно», – пожал плечами Кугель. Выбравшись из ямы, на протяжении всего оставшегося утра он выполнял, посмеиваясь и напевая, самую неприятную и унизительную работу с таким прилежанием, что Гарк и Гукин сочли нужным сообщить об этом мастеру Тванго.

Ближе к вечеру Кугелю разрешили провести час по своему усмотрению. Он покрыл могилу Вимиша слоем лепестков белоснежных лилий, после чего возобновил рытье своей собственной гробницы… Уже через несколько секунд он заметил синюю кепку Гукина – безобразный гибрид гоблина и жабы притаился под ворсистым листом мальвы.

Кугель притворился, что не видит надзирателя, и продолжал энергично копать. Вскоре его лопата наткнулась на один из ящиков, припрятанных Вимишем рядом со своей могилой.

Притворившись, что отдыхает, Кугель обвел взглядом окрестности. Гукин все еще следил за ним из-под мальвы. Кугель вернулся к работе.

Один из ящиков был вскрыт – судя по всему, самим Вимишем; почти все содержимое ящика было извлечено, за исключением небольшой пачки относительно дешевых «особых» чешуек, оставшихся под землей, скорее всего, случайно. Кугель засунул эту пачку в поясную сумку, после чего забросал ящик землей – как раз вовремя, так как Гукин подскочил к могиле по траве: «Кугель, ты просрочил отведенное тебе время! Когда ты научишься соблюдать расписание?»

Кугель с достоинством ответил: «Ты мог бы заметить, что я рою себе могилу».

«Неважно! Еллегу и Мальзеру пора заварить чай».

«Всему свое время». Кугель выбрался из ямы и направился к сараю садовника, где ежились онемевшие от холода Еллег и Мальзер. «Горячий чай – одно из немногих бесплатных удовольствий, которые нам позволяет Тванго! – закричал Еллег. – Весь день мы шарим по дну в почти замерзшей грязи, ожидая того момента, когда сможем наконец напиться чаю и согреть у огня продрогшие кости!»

«А теперь у нас нет ни огня, ни чая! – пожаловался Мальзер. – Вимиш о нас не забывал!»

«Не волнуйтесь! – успокоил их Кугель. – Я все еще не освоился со всеми обязанностями».

Кугель разжег огонь в печке и заварил чай; Еллег и Мальзер продолжали ворчать, но Кугель обещал грязелазам исправиться и мало-помалу их умиротворил. Согревшись и напившись чаю, они снова побежали к пруду и плюхнулись в грязь.

Незадолго то захода Солнца Гукин позвал Кугеля в трапезную и указал ему на серебряный бокал, стоявший на подносе: «Это тонизирующая настойка. В это время ты обязан ежедневно подавать ее мастеру Тванго».

«Вот еще! – возмутился Кугель. – Когда наступит конец всем этим издевательствам?»

Гукин только безразлично крякнул. Кугель схватил поднос и отнес его в кабинет. Тванго, надевший мягкие кожаные перчатки, тем временем сортировал чешуйки – рассматривая каждую под увеличительным стеклом, он помещал ее в ту или иную коробку.

Кугель поставил поднос на стол: «Я хотел бы кое-что заявить».

Приложив линзу к глазу, Тванго отмахнулся: «Одну минуту, Кугель! Вы же видите, я занят».

«Я подаю вам эту настойку только потому, что меня к этому принуждают. Позвольте снова напомнить вам условия нашего соглашения, согласно которым я назначен „бригадиром“, то есть руководителем бригады, производящей раскопки во Флютике. Должностью бригадира не предусматривается выполнение обязанностей лакея, судомойки, привратника, чернорабочего и мальчика на побегушках. Если бы я знал, насколько расплывчато вы определяете категории персонала…»

Тванго нетерпеливо поднял голову: «Помолчите, Кугель! Ваши мелочные претензии действуют мне на нервы!»

«И все же – как насчет нашего договора?»

«Придется заново определить круг ваших обязанностей. При этом ваше жалованье останется прежним, так что вам не на что жаловаться, – Тванго выпил настойку. – Не хочу больше ничего слышать по этому поводу! Хотел бы заметить также, что Вимиш, как правило, надевал белый сюртук перед тем, как подавать настойку. Мы оба считали, что это придавало церемонии более торжественный характер».

Тванго вернулся к изучению чешуек, время от времени сверяясь с толстенной книгой в кожаном переплете, обтянутом бронзовой сеткой, с корешком, скрепленным бронзовой спиралью. Кугель мрачно наблюдал за ним. Через некоторое время он спросил: «Что вы будете делать, когда чешуйки кончатся?»

«Пока что мне не приходится об этом беспокоиться», – чопорно ответил Тванго.

«А что это за книга?»

«Полезнейший справочник – трактат Харувио, „Подробное описание анатомии некоторых представителей Высшего Света“. Он позволяет идентифицировать чешуйки, и в этом отношении незаменим».

«Любопытно! – отозвался Кугель. – И сколько разновидностей вы уже нашли?»

«Не могу точно сказать, – Тванго указал на группу еще не отсортированных чешуек. – Эти серо-зеленые „обыкновенные“ экземпляры – типичные составляющие дорсальных участков; розовые и красно-оранжевые – с противоположной, условно „брюшной“ части торса. Чешуйкам каждого сорта свойственно характерное звучание». Тванго поднес к уху отборную серо-зеленую «обыкновенную» чешуйку, осторожно постучал по ней небольшой металлической палочкой и прислушался, полуприкрыв глаза: «Идеально чистый тон! Сортировать такой товар – одно удовольствие!»