Сказания о земле Русской. От Тамерлана до царя Михаила Романова - [306]

К концу Смутного времени Смоленская земля оказалась во власти поляков, а Новгородская область – занятой шведами. Царская казна, после хозяйничанья Александра Гонсевского и Федора Андронова, была обобрана дочиста.

Разразившись над землею великими бедами, Смута явилась вместе с тем и великим испытанием для Московского государства.

Мы видели, что она началась тотчас же после кончины Грозного в боярских верхах, и главным ее заводчиком был Борис Годунов – «муж чудный и сладкоречивый», одаренный великою мудростью мира сего, направленной исключительно к достижению своих личных честолюбивых и корыстных целей.

За Годуновым не замедлили встать и другие такие же честолюбцы и мудрецы, жестокие, алчные и хитроумные; одни из них подыскивались царства, другие боярства, третьи дворянства, четвертые свободной и привольной жизни; всякий стремился захватить себе возможно более разных благ, вовсе забывая о служении родной земле.

Первая половина Смутного времени выводит наружу целые сонмы этих честолюбцев и хищников, быстро приведших своими действиями Московское государство к краю гибели, несмотря на подвиги высокого самоотвержения во имя любви к Родине некоторых отдельных светлых личностей.

После захвата поляками высшей власти в Москве и падения Смоленска Сигизмунд с торжеством возвратился в Варшаву и праздновал полную победу над недавно могущественной соседней державой, государственный порядок которой был в это время действительно окончательно разрушен.

Но Сигизмунд и поляки не обратили внимания, что Московское государство было вместе с тем и Церковью верующих, Третьим Римом, и этот Третий Рим, незримый для их очей, остался в полной неприкосновенности.

Гетман Жолкевский с недоумением рассказывает в своих «Записках», что, при сожжении поляками Москвы и Смоленска, многие из москвитян «добровольно бросались в пламя, за Православную, говорили они, веру», очевидно считая, что они делали это под влиянием охватившего их безумия…

Старый гетман, обладавший тонким умом и огромной житейской опытностью, помогшими ему обойти седмочисленных бояр и ввести польские войска в Кремль, что привело к полному упразднению государственной власти в Москве, не понял, однако, что москвитяне, кидавшиеся в пламя, были одержимы тем безумием, про которое говорит апостол: «Будь безумным, чтобы быть мудрым, ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом» (Первое послание ап. Павла к коринфянам, III: 18, 19).

Это безумие привело сперва «за пристава», а затем и к голодной смерти или к удушению 80-летнего святителя Гермогена. Но православные обитатели Московского государства чутко прислушивались к глухо раздававшемуся из подземелья голосу своего духовного отца и укреплялись его пастырским словом в том же безумии.

Конечно, безумны с точки зрения мудрости мира сего – беспримерная оборона обители Живоначальной Троицы преподобного Сергия, а также письмо соловецкого игумена к королю Карлу IX из сопредельного со шведскими владениями Сумского острога о нежелании видеть иноземца на царстве, написанное после того, как соловецкие иноки отправили свой последний рубль и последнюю серебряную ложку на вспоможение Московскому государству.

Отписки городов друг другу, пересылавшиеся при посредстве «бесстрашных людей» по стране, где кишели польские и воровские отряды, являются самым драгоценным для нас памятником того же безумия, охватившего обитателей Московского государства, каковое безумие, по словам апостола, есть мудрость перед Богом.

В этом безумии открывается полностью все величие «прямых» русских людей, выступивших, на смену «кривых» своих соотечественников, для спасения Родины.

«Братия есми и сродницы, понеже от святыя купели святым крещением породихомся и обещахомся веровати во святую и единосущную Троицу, Богу живу, истинну», – писали смоляне, «Господам братьям нашим всего Московского государства», чтобы «всею Землею обще стати за Православную крестьянскую веру».

И во множестве городов, не бывших во власти польских и воровских шаек, «архимарит, и игумены, и протопоп, и попы, и весь освященный собор, и воеводы, и дьяки, и дворяне, и дети боярские, и головы и сотники стрелецкие и казачьи, и стрелцы, и казаки, и всякие служилые люди, и посадские старосты и целовалники, и все посадские и всякие жилецкие люди» – единодушно, всем миром, почти в одних и тех же выражениях, несмотря на то что города эти находились в разных краях государства, постановляли приговоры, чтобы стоять всем единомышленно за истинную православную христьянскую веру, за дом Пречистый, где образ Божия Матери, Ее же евангелист Лука написал, и за светильников и хранителей, митрополитов Петра, Алексия и Иону, чудотворцев московских, после чего тотчас же, на конях и на лыжах, отправляли ратных людей для очищения Московского государства от поляков и литвы.

Это очищение, как мы видели, вызвало крайне напряженную борьбу с внешними врагами и жестокие раздоры со своими же ворами и казаками, причем после убиения Прокофия Ляпунова дело земских людей, вставших на защиту Отечества, закончилось, как казалось, совершенной неудачей.

Но незримый Третий Рим – Православная церковь, объединявшая все верующие сердца жителей Московского государства, осталась по-прежнему непоколебимой, и врата адовы не одолели ее.