Сказания о земле Русской. От начала времен до Куликова поля - [6]

Все скифы жили родами и племенами, которые управлялись вождями или царями. Племена эти постоянно между собой враждовали и тем взаимно ослабляли друг друга. «Если бы они, – говорит Геродот, описывая одно скифское племя, сидевшее у Дуная в том месте, где ныне живут болгары, – имели общего повелителя, которому бы повиновались, то, по моему мнению, они были бы самым сильным народом из всех существующих на земле; но у них всегда такие раздоры между собой, что никогда не дойдут они до того, чтобы соединиться всем вместе и избрать одного общего властелина».

Скифы, занимавшиеся земледелием, вели уже во времена Геродота обширную торговлю своим хлебом с чужими странами, преимущественно с греками; хлеб доставлялся скифами по течению рек, впадающих в Черное море, в больших ладьях или судах, совершенно так же, как и в наши времена. Особенно много шло хлеба по Днепру, который назывался тогда Борисфеном. Геродот описывает Днепр с большой любовью и говорит, что после Дуная это величайшая из рек; воды ее изобилуют всякого рода рыбой, а по берегам превосходные посевы и луга. Для покупки хлеба у скифов и вообще для всяких торговых оборотов греки имели в то время по северному побережью Черного моря ряд славных городов: Ольвию на нижнем Буге, близ соединения его с Днепром, верстах в сорока южнее нынешнего Николаева; Херсонес, или Корсунь, на южном берегу Крыма, рядом с нынешним Севастополем; Пантикапею – в проливе из Азовского моря в Черное, где теперь стоит Керчь, и Танаис – у устьев Дона, где в настоящее время расположен известный своей хлебной же торговлей Ростов-на-Дону. Из перечисленных городов особенно славились Ольвия и Пантикапея. В Пантикапее греки образовали даже одно время особое царство Боспорское, по имени пролива из Азовского моря в Черное, который прозывался Боспором Киммерийским.

Развалины этих славных древних греческих городов на нашем черноморском побережье существуют и поныне, и русские ученые произвели в них уже много подробных раскопок; благодаря раскопкам этим найдены остатки старых домов, площадей, целые кладбища с гробницами, монеты всякого рода и разных времен, домашняя утварь, кости животных, оружие, а также мраморные и медные доски с сохранившимися надписями; по всем этим предметам можно весьма ясно представить себе жизнь, которую вели в этих городах греки и посещавшие их для торга скифы.

Кроме хлеба, в означенных городах велась также оживленная торговля и другими произведениями скифской земли: мехами, рыбою, воском, медом, лошадьми, а также рабами и рабынями, в которых обращались все взятые в плен неприятели; в большом спросе был и янтарь, ценившийся в Греции на вес золота; он добывался на балтийском побережье, близ устьев Вислы, и попадал оттуда в черноморские города длинными речными путями и волоками; наконец, тут же шла бойкая торговля золотом и разными самоцветными камнями с Урала, для торговли которыми и пушным товаром из тогда совершенно дикого Пермского края и Сибири те же предприимчивые греки устроили на берегу Волги, несколько ниже нынешнего Саратова, также торговый город – Гелон.

Скифы, в свою очередь, покупали у греков тонкие ткани для своих одежд, превосходное греческое вино, перец, грецкие орехи и разные пряности; расписную посуду, богато оправленное оружие, а также драгоценные сосуды и различные украшения из золота и серебра, зачастую дорогой работы лучших греческих мастеров, как для себя и своих жен, так и для обделывания конских уборов, всегда дорогих их сердцу скифских лошадей.

Наиболее воинственными были кочевые скифы, жившие в широких степях у низовья Днепра и Дона, а также савроматы, жившие восточнее Дона. В двух местах близ устьев этих рек, а именно в лесистой местности по восточному берегу Днепра, в так называемом Олешье, где ныне расположен среди плавней и зарослей город Алешки, и по низовьям Дона – всегда собирались ватаги молодых и жаждущих воинских приключений скифов; они постоянно производили, или на быстрых ладьях, или на резвых конях, воинственные набеги на соседние племена.

«Я не знаю, – говорит Геродот про этих степных удальцов-кочевников, – людей более мудрых, чем скифы. Никто из других народов не придумал то, что они: они изобрели складные шатры, которые быстро складывают на повозки, когда хотят избегнуть боя с противником, и таким образом уходят от него со всеми домочадцами и имуществом, так что, если не захотят, никогда не будут настигнуты врагом. Наоборот, если они хотят кого-нибудь принудить к бою, то никто не может уйти от скифов, благодаря их быстроногим коням и необыкновенно меткой стрельбе из луков! Военные обычаи скифов, – рассказывает далее Геродот, – были таковы: молодой скиф первый раз, как убьет врага, должен обязательно напиться его крови, а головы всех врагов, убитых в сражении, относятся к царю, потому что только те скифы получают свою долю при дележе неприятельской добычи, которые представили неприятельскую голову, причем доля эта увеличивается в зависимости от числа принесенных голов. С неприятельской головы скифы снимали кожу следующим образом: кругом головы около ушей делается надрез; потом голова берется в руки и вытряхивается из кожи; затем с кожи соскабливается бычачьим ребром мясо, и она выминается в руках и делается совершенно мягкою; после этого она употребляется как утиральник, и скиф привешивает ее к уздечке той лошади, на которой ездит сам, и гордится этим. Тот, кто владеет наибольшим числом таких утиральников из кож с неприятельских голов, почитается доблестнейшим человеком. Многие скифы приготовляли себе из неприятельских человеческих кож плащи, в которые и одевались; для этого кожи сшивались вместе, как козьи шкурки. Многие скифы снимают также кожу с правых рук убитых врагов и приготовляют из этих кож колчаны для своих стрел. Человеческая кожа, – примечает Геродот, – действительно толста и блестяща; блеском и белизной она превосходит почти все другие кожи. Наконец, многие скифы снимают кожу со всего трупа убитого врага, натягивают ее на палки и возят с собой на лошадях.