Сказания о Титанах - [51]

Так плыла Филюра все дальше и дальше, то играя с сестрами-нереидами, то с дельфинами, то с морскими конями. Гнались за нею разные Дивы — и морские титаны, и боги. Уходила от них океанида. Доплыла она до гор Магнезии, близ суровых берегов Пелиона, где вдали по склонам пасутся небывалые нимфы-кобылицы, все, как одна, густозеленые.

Спи же, Асклепий, спи…

Увидала их океанида Филюра. Захотелось ей поиграть с кобылицами. Вышла Филюра на высокий берег, вся одетая морской пеной. Как увидели ее кобылицы, одетую в морскую пену, понеслись они к лесам Пелиона. А за ними океанида по травам. Колышутся высокие травы, словно моря зеленые волны, и плывет по ним океанида. Обняли ее ласковые травы и несут к лесной листве Пелиона. Впереди же скачут кобылицы, все, как одна, густозеленые, и шумит уже листва вторым зеленым морем.

Окунулась в море листвы Филюра, плывет по листве, а ветви плещут. Все ближе подплывает к кобылицам. А они то скачут, то играют…

Спи же, Асклепий, спи…

Доплыла Филюра до одной кобылицы, прикоснулась к ней, и — так оно бывает — обернулась она сама в кобылицу, обернулась и поскакала. Смотрит — скачет рядом конь золотой.

«Что за чудо-конь, весь золотой? — подумала Филюра. — И откуда он? Не прямо ли с солнца, из упряжки Гелия-титана?» А конь уже не золотой, а весь серебряный. «Что за чудо-конь, весь серебряный? — думала Филюра. — Не от месяца ли? Не конь ли Луны-Селены?» А уж чудо-конь не серебряный, а весь сине-синий, словно в поле выкормлен васильками. Только глаз у него смарагдовый — смотрит неотрывно на океаниду. И Филюра на нем глаза покоит: не видела таких коней ни в океане, ни в море…

Спи же, Асклепий, спи…

Кругом шумят липы-исполины. И листва ходит волнами, да какими. Вдруг покрыло их зеленое море. Только сказал ей небывалый конь:

— Филюра! С тобой Крон — вождь титанов Уранидов.

Утонула Филюра с конем в море листвы. Но не вынырнула из него кобылицей: вынырнула нимфой — лесной Липой-Великаншей.

Родила нимфа Липа-Филюра от Крона на Пелионе кентавра Хирона. И затем, как рассказывали волны, уплыла океанида обратно к отцу Океану.

Да мало ли что расскажут волны! А кентавр Хирон, сын Крона, остался на горе Пелион…

Спи же, Асклепий, спи…

И уснет малютка-бог Асклепий под самую лучшую, настоящую правду пестуньи Окирроэ.

И слушал, бывало, эту настоящую правду сам мудрый Хирон и юноши герои-полубоги.

Сказание об охоте на Железного Вепря

И в этот день все было как всегда на Пелионе — для лапитов, кентавров и нимф. Но для Хирона выпал день иной.

В этот день раньше, чем обычно, вернулись с охоты юноши герои-полубоги Язон, Актеон и другие.

Они были угрюмы и пришли без добычи.

Спросил их Хирон:

— Что вы так? Где же медведи? Где вепри? Где львы? Даже кореньев не вижу у вас в руках! Все ли вы здравы?

Но в смущении, потупившись, стояли полубоги-охотники перед учителем и молчали.

И в тревоге спросил Хирон:

— Где же мальчик?

— Я здесь, отец, — ответил Асклепий. — Не ходил я с ними на охоту. Я играл с Гелием в метанье копья. Я метал его до самого солнца, и Гелий метал его вместе с лучом мне с неба обратно — в самый полдень, когда до солнца так близко. Но копье раскалилось, и я отдал его Окирроэ в волны, чтобы его остудить.

— Так, — сказал Хирон. — Гелий — добрый копейник. — И спросил Актеона:- А где твое копье, Актеон?

— Оно в вепре, отец. Ты не учил нас стыду, а нам стыдно. Мы не можем одолеть Железного Вепря — даже все вместе. — И так недоуменно посмотрел в глаза Хирону незнакомый с промахом Актеон.

А вслед за Актеоном сказал Язон:

— Отец, мы встретили вепря с железной щетиной. Верно, он не вепрь, а дракон. Только он без крыл. Весь как в панцире. Гнутся о его железную кожу острия наших копий. Бессильно скользили по ней наши стрелы. Рогатины ломались о его щетину. И камни его не ранят: только звенели о панцирь боков и с гулом отскакивали, как от медной стены. У него копыта железные — не копыта, а две секиры. Он по лесу идет, головой мотает, и валятся направо и налево деревья: и просека позади него. Не могли мы его взять.

Потупился Язон-полубог.

И тогда спросил Хирон:

— Ты боялся?

И все юноши подняли головы, ожидая ответа.

Ответил Язон:

— Я не знал, как его одолеть.

— Ухватил ты его за заднюю ногу? Поднял на воздух? Ударил головой о ствол дуба? Сбросил его со скалы? Смотря в землю, ответил Язон:

— Он сам больше скалы и дуба. Помолчал Хирон. Не дышали герои-полубоги. И вот раздался голос учителя:

— Что ж ты делал, Язон, вождь грядущий Аргонавтов?

— Отступил.

И тут застучали веселые копыта. На поляне стояла Меланиппа. И услышала она вопрос Хирона:

— Ты отступил, но с отвагой, как должно? Что ж молчишь ты, Язон?

— Учитель, от него бежали кентавры.

И сурово, уже в гневе, повторил Хирон вопрос:

— Отвечай по закону титановой правды: отступил ты с отвагой или с заботой? И ответил Язон:

— С заботой.

— О, род людской!

Отвернулся Хирон от Язона и посмотрел Актеону в глаза:

— А ты, Актеон, что делал?

— Я хотел объездить вепря, но он весь в железных остриях.

— И ты?..

— Отступил и я, как Язон. Дважды кидался на меня Железный Вепрь, и я дважды перепрыгнул через гору щетины. Но копьем пронзить не мог: оно застревало в железе горба. Я не знал, что мне делать, отец. Отступил я, как должно, — не бежал. Но зверя не взял. И мне стыдно.