Сказания о нартах - [27]
И согласилась кичливая нартская молодежь:
— Да, Урызмаг — лучший из нартов.
Разгневался однажды Урызмаг и сказал жене своей Шатане:
— Именем Бога прошу тебя, возвратись в свой родительский дом. Возьми с собой все, что пожелаешь, — любые сокровища, которые привлекают твое сердце, только уходи от меня: невмоготу мне больше жить с тобой.
— Вот и хорошо, — сказала Шатана. — Разве могу возражать я против того, что велит муж мой, данный мне судьбой? Твою волю я исполню, но и ты выполни мою последнюю просьбу. Всю жизнь прожила я с нартами, делила с ними хлеб-соль. Давай устроим прощальное пиршество: хочу я в последний раз поднести нартам свою почетную чашу.
Согласился Урызмаг, устроил прощальный пир. Что за стол накрыла для нартов Шатана! Самые лучшие напитки и яства вынесла она из кладовых. Семь ночей и семь дней просидели на пиршестве нарты, а когда стали они расходиться, сказала Шатана младшим нартам, что прислуживали на пире:
— Плохо потчевали вы хозяина нашего, он совсем еще трезвый. Поднесите-ка ему с ласковым словом почетную чашу.
И стали подносить ему младшие нарты одну за другой почетные чаши. И до этого немало выпил Урызмаг, но выпив почетные чаши, совсем опьянел и погрузился в хмельной, безмятежный сон. После этого младшие нарты тоже разъехались по домам.
Тогда самых откормленных быков запрягла в большую повозку Шатана, самой мягкой сухой травой выложила она повозку, постелила поверх травы постель, накрыла ее ковром и положила на ковер сонного мужа. И повозка двинулась со двора.
Ничего больше не взяла она с собой, все богатства оставила дома.
Когда выехали они на равнину, отрезвел Урызмаг и проснулся. Видит: сидит возле него Шатана, лопухом отгоняет мух от его лица, покрикивает на быков и подгоняет их березовой хворостиной.
Удивился Урызмаг, не понял: что это еще за диво!
— Будто мы едем куда-то? — спросил он Шатану.
— Я вижу, забыл ты, что прогнал меня из своего дома, вот я и возвращаюсь в родительский дом.
— Это я помню, — сказал Урызмаг. — Но меня-то куда ты везешь?
— Прогоняя меня, ты сказал: «Возьми из нашего дома то сокровище, которое всего больше привлекает твое сердце». Нет у меня сокровища дороже тебя. Вот я и везу тебя, а все остальное пусть останется.
— Ну и беса схватил я в жены! — улыбаясь, сказал старый Урызмаг.
Помирился с женой Урызмаг, вместе вернулись они в свой дом и продолжали там жить в любви и согласии.
Пришел в Страну нартов голодный год. Хлеб не уродился, трава не выросла. Гибли нарты от голода, пали они духом, потеряли веру в свои силы. Прославленные нартские юноши, столь отважные раньше, до того обессилели, что с утра до вечера спящие валялись на нихасе, а если и просыпались, то только и слышно было, как вспоминают они о пирах, о жирной доле при дележе скота, что у недруга угнан. Добрый меч, славный лук и стрела — никто не вспоминал о них.
Была у Сырдона наглая сука, и случалось в то время, что прибегала она на нихас, прыгала через головы спящих нартов: кому рот оближет, у кого обувь сгрызет или перегрызет пояс — жаль было глядеть на все это!
Пришел однажды Урызмаг на нихас и видит: словно на поле битвы, лежат отважные, стройные юноши, и сука Сырдона совершает над ними свои мерзости. Гневом всколыхнулось сердце Урызмага, швырнул он в суку свою палку из слоновой кости, и, ударившись о камень, сломалась палка. Урызмаг, собрав обломки, разгневанный, вернулся домой. Бросил он на пол обломки своей палки, всей тяжестью тела опустился в кресло, и затрещало под ним его кресло из слоновой кости.
— Почему так потемнели дуги твоих бровей? Почему ты разгневанный сел на свое кресло, хозяин головы моей? — спросила Шатана. — Что случилось с тобой? Кто тебя обидел?
— Никто не обидел меня, — грустно ответил ей Урызмаг. — Но как не сокрушаться мне, когда вижу я, что совсем пала духом наша молодежь! Не пристало им целые дни валяться на нихасе, и не могу видеть я, как наглая сука Сырдона скачет через головы доблестных юношей нартских: кому губы оближет, кому обувь обгрызет, кому перегрызет ремень на пояснице. Все спят, и никто не в силах даже прогнать ее с нихаса. Хозяйка наша, я бы жизни своей не пожалел, только бы досыта накормить нартов, так, чтобы горячая кровь снова заструилась по их жилам и чтобы опять крепки стали их сердца.
— Не печалься, — сказала Шатана, — иди зови всех! Кладовые наши полны еды и напитков, — всех накормлю я, как одного человека!
И повела Шатана Урызмага по своим кладовым. Одна кладовая полна пирогами, в другой от земли до потолка высятся груды вяленого мяса, в третьей хранятся напитки.
— Видишь, когда оказывали мне честь нарты и долю мою присылали с нартских больших пиров, я все сберегала — и вот пригодилось! — сказала Шатана[46].
Сбежали тучи с лица Урызмага, и сказал он Шатане:
— Да здесь столько еды, что всем нартам не съесть ее за неделю. Приготовься к пиру, наша хозяйка!
Позвал Урызмаг глашатая, досыта его накормил и велел ему:
— Иди и прокричи нартам изо всех сил своих: «Кто в силах ходить, тот пусть сам придет, кто не может прийти, того принесите. У кого есть в колыбели ребенок, тот пусть принесет в колыбели ребенка. Будет пир у нарта Урызмага Ахсартаггата, и всех нартов зовет он к себе!»
