Сказания о Хиль-де-Винтере - [20]

Пока она отпивала шампанское за знакомство, он ни слова ни сказал ни о каких шерлах. Сыпал комплиментами и заигрывал легкими поглаживаниями мизинцем ножки бокала. Может, оно и к лучшему? К черту шерлы, к черту камни ведьм!

И все же одна мысль не давала Канте покоя.

— Тот парень из мастерской, он что, ваш знакомый? — Спросила Канта, она сама заметила, как строго, даже с агрессией, она это выцедила.

В этот момент подали устрицы, и все это время ее новый знакомый продолжал улыбаться.

— Гард? — Переспросил он, после того, как официантка оставила их наедине. — Конечно же, нет. Я просто ремонтирую у него фамильные драгоценности.

Канта улыбнулась во все тридцать два зуба, услышав подтверждение тому факту, что этот Шеранд богат и не водится с нищебродами, то есть, такими проходимцами, как тот ювелир. Эта мысль радовала ее даже больше, чем причина их встречи — шерл, как вкратце по телефону объяснил проходимец. То ли этот шерл хранился у каких-то родственников Шеранда, то ли он мог помочь ей с поисками — точно Канта не поняла.

— Фамильные драгоценности? — Как бы случайно переспросила она, отпивая еще шампанского для уверенности.

— Да. — Просто ответил Шеранд. — Кстати, у меня для вас кое-что есть.

Он небрежным движением достал из кармана винтажной куртки маленький сверток.

«Обручальное кольцо», — подумала Канта, увидев футляр. Она уже размечталась, что когда-нибудь этот прекрасный парень подарит его ей. Но не сейчас же?

— Я знаю, что вы ищите шерл, то есть черный турмалин. Но мне показалось, что вам больше к лицу вот этот розовый. — И с этими словами протянул ей тоненькое витиеватое колечко с турмалином-рубинитом, обсыпанным фианитовой пылью.

Канта была польщена и после еще нескольких бокалов спиртного легко дала себя увезти. Вернее, вела она, ничуть не боясь делать это в нетрезвом виде и с не пристегнутым ремнем — она знала — никто из постовых ламнарин «Land Rover» тормозить не решится.

Глава 7. Охота на полузверя

На следующее утро Като с трудом смогла разлепить веки — в дверь постучали в предрассветные часы.

Боязливо приоткрыв дверь, прикрываясь постельным бельем, она увидела перед собой один лишь стул со своей свежевыстиранной одеждой. Обидно, но именно «Miss Sixty» хозяйке «Клена» отстирать не удалось.

Облачаясь в одежду, поданную ей взамен испорченных джинсов — тканые легги и настоящую шелковую тунику, расшитую в тон невиданными цветами— Като про себя отметила, что в Н-ске такое вряд ли модно.

В Н-ске… Черт ее дери, и куда ее вообще занесло вчерашним вечером? Высокие Кручи, какое-то дерево… нет, дальше мозг отказывался предоставлять ей воспоминания для анализа. И в Кручах, хоть убейте, не видела она во всей округе никакой гостиницы.

По выкрашенным в светлые тона коридорным стенам коптили развешенные всюду свечи; в туалетной комнате кое-что по-хлеще: душа нет и в помине, вместо него — бочка с крышкой и холодной водой внутри. Хорошо хоть, со сливом все не так плачевно.

Прохладная водица не слишком-то пробуждала. Сейчас бы кофе… Она была согласна даже на растворимый. Ведь выспаться ей так и не удалось — под доносившийся до рассвета хор мужских голосов из банкетного зала: то гогочущий над непристойными шутками, то перемежающийся звоном боевых шпаг и кухонных ножей, а то сливающийся в один и расходящийся на партии в перепевах каких-то старых песен. Временами Като даже слышала сквозь сон гитарные аккорды и переборы, или же ей это только снилось — шут разберет, ночь была весьма сумбурной. Начиная от ее появления в банкетном зале и вплоть до окончательного пробуждения в лесу, верхом, от утренней прохлады, запитой бокалом вина с бутербродом из вчерашней восхитительной оленины.

По правде говоря, в седле она держалась, как мешок с тыквами, но и пропустить такое новое для себя занятие, как охота — не могла. Она боялась выпасть из седла, убаюканная мерным стуком копыт, и потому занялась рассматриванием всего, что попадалось по пути. В предрассветной мгле это все было каким-то однородным, тихим и недвижимым. Лишь изредка слышался стук лошадиных копыт о выступающий из глинистой тропы красноватый гнейс. Утренняя дымка стелилась меж гигантских вековых деревьев пластами в форме страусового пера…

Като несколько смущало, что она была единственной девушкой в этой большой компании странноватых любителей странной одежды и странных гостиниц без душевых кабин; бравых гуляк, именовавших себя «воины» и «свита герцога Эритринского». Позади них ехали безоружные «слуги», и Като не заметила, как оказалась среди них, потому что не подгоняла свою лошадь. Может, ей почудилось, но седовласый сгорбленный слуга в длинном холщовом одеянии заинтересованно разглядывал ее, но едва она встретилась с ним взглядом, он стегнул своего мерина и ускакал вперед.

За полдня конной езды и любования красотами Ульмского леса в Като так и не пробудилось любви к охоте. Ни одной зверушки не попалось им на пути, зато издалека раза два донесся не иначе как волчий вой.

Наконец, один из герцогских приспешников, что-то крикнув, показал пальцем куда-то вдаль. Тотчас же спустили гончих, воины пришпорили коней и скоро исчезли в чащобе, а слуги разбили несколько палаток на первой встретившейся им на пути поляне, развели большой костер и принялись рассказывать друг другу забавные, но уж очень непристойные истории. Каждый раз, когда их хохот наполнял лес, эхом отражаясь в чаще, Като невольно ежилась от мысли, что все эти пошловатые нелепости могли происходить с кем-то на самом деле.