Сказание о земле Муцу - [9]

Когда государево войско подошло к крепости, воины на вышках в крепости кричали: «А ну-ка, подходите!». И несколько десятков юных дев поднялись на стены и принялись петь. Военачальник был этим немало рассержен.

В час Зайца[34] шестнадцатого дня пошли на приступ. Копья из больших луков летели вокруг, стрелы и камни сыпались дождём. Крепость держалась стойко, и взять её всё не удавалось. В государевом войске полегло несколько сот воинов.

В час Овцы[35] семнадцатого дня военачальник призвал воинов и приказал:

— Разломайте несколько домов в деревне и завалите рвы под крепостью. И накосите травы, свалите под обрывом.

Тут же в мгновение ока разломали, принесли, накосили, притащили целую гору дров и травы.

Военачальник спешился, совершил поклон в сторону императорского дворца, и молил так:

— В старину, когда сильна была добродетель ханьских императоров, по слову верного Гэнь Гона из источника забила вода. Ныне же да поднимется великий ветер во славу императорского дома, во исполнение долга старого вассала! Преклоняюсь и молю вас, Три опоры храма Хатиман, — поднимите ветер и сожгите эту крепость!

Тут же зажёг огонь, нарёк его именем «Божественное пламя» и бросил в доски и траву. В это время появился голубь и пролетел над войсками. Военачальник совершил двойной поклон. Поднялся сильный ветер, и пламя взметнулось к небесам. Стрелы, пущенные ранее государевым войском, торчали из стен укреплений и вышек, так что те были подобны соломенной накидке, которой укрываются в дождь. Пламя, раздуваемое ветром, дошло до оперения стрел и в один миг охватило вышки, стены и постройки. Закричали и заплакали несколько тысяч мужчин и женщин, находившихся в крепости. Мятежники в панике побежали, и кто бросался в омут, а кто принимал смерть от собственного меча. Государевы войска перешли реку и напали. В это время несколько сот мятежников, обуреваемые жаждой смерти, надев доспехи и потрясая мечами, бросились на прорыв, не страшась собственной гибели и не рассчитывая остаться в живых. Многие были убиты и ранены в государевом войске. Такэнори передал своим воинам: «Откройте им проход и выпустите!». Проход был открыт. Мятежники, не чаявшие остаться в живых, прекратили сражаться и бросились бежать. Тогда государево войско атаковало их с флангов, и все они были перебиты.

28. Пленение и казнь Цунэкиё

Тогда был захвачен в плен Цунэкиё. Призвал его военачальник и ругал, говоря:

— Многие поколения твоих предков служили государю. И несмотря на это, много лет ты изменял государю, забыл о благодеяниях своих господ. Отвернулся от добродетели и творил низкие дела. Что же, каково тебе с твоей «белой печатью»?.

Цунэкиё склонил голову и ничего не нашёлся ответить. Военачальник очень на него злился и отпилил ему голову тупым мечом, дабы продлить мучения Цунэкиё.

29. Пленение и казнь Садатоо

Садатоо с мечом в руке рубился с государевыми воинами, но его достали пикой. Положили его на большой щит, и шестеро воинов отнесли его к военачальнику. Росту в нём было шесть сяку, а в обхвате он был семь сяку и четыре суна[36]. Лицом пригож, тело — пухлое и белое. Военачальник принялся допрашивать его по делу о мятеже, и Садатоо умер, не опустив лица.

Кроме того, был зарублен его младший брат Сигэтоо (прозывали его Китаура-но Рокуро). Одному лишь Мунэтоо удалось пробраться через глубокую топь и скрыться.

30. Казнь Тиё Доси, сына Садатоо

Старшему сыну Садатоо было тринадцать лет. Звали его Тиё Доси. Лицом он был необычайно хорош. Надев доспехи, храбро сражался он вне стен крепости. Смел он был и отважен, подобно предкам своим, Ёритоки и Садатоо. Военачальник из жалости хотел пощадить его, но Такэнори сказал: «Военачальник, малое благодеяние может обернуться большой бедой!» Военачальник согласился с ним и приказал зарубить Тиё Доси. (Сам же Садатоо погиб в возрасте тридцати четырёх лет).

31. Военачальник отдаёт воинам женщин противника. Жена Норитоо бросается в воду

В крепости оставалось несколько десятков женщин, разодетых в шелка, как говорится — в парче и нефрите. Стенали и плакали они в дыму пожара. Их вытащили из крепости и раздали отличившимся воинам.

Только жена Норитоо, когда крепость пала, держа на руках трёхлетнего сына, сказала мужу:

— Ты вот-вот погибнешь. Я не смогу прожить без тебя. Уж лучше мне умереть первой!

И прижав к груди сына, бросилась она в глубокий омут. Её можно назвать поистине верной женой!

32. Родичи Садатоо сдаются

Вскорости после этого сдались Абэ-но Тамэмото, приходившийся дядей Садатоо (звали его Акамура-но Сукэ), и младший брат Садатоо, Иэто. И ещё через несколько дней пришли с повинной девять родичей Мунэтоо.

33. В докладе о положении дел в провинции от семнадцатого дня двенадцатого месяца Ёриёси сообщает о победе государевых войск

В семнадцатый день двенадцатого месяца того же года Ёриёси писал в докладе:

«Казнённых либо пленённых мятежников — Абэ-но Садатоо, Абэ-но Сигэтоо, Фудзивара-но Цунэкиё, Тайра-но Такатада, Фудзивара-но Сигэхиса, Мононобэ-но Корэмаса, Фудзивара-но Цунэмицу, Фудзивара-но Масацуна, Фудзивара-но Масамото. Пришли с повинной Абэ-но Мунэтоо, его младшие братья Иэто и Норитоо (приняли постриг и явились с повинной), Абэ-но Тамэмото, Кон-но Тамэюки, Кон-но Нориюки, Кон-но Цунэнага, Фудзивара-но Наритика, Фудзивара-но Ёрихиса и Фудзивара-но Тоохиса. Более родичей Садатоо не осталось. Только один Масатоо ещё нигде не объявился.»