Сказание о Небесной Искре. Том 2 - [12]

— Ледяная Жатва!

Юноша скрестил руки, складывая пальцами два знака Истока. От его тела с огромной скоростью потянулись ниточки льда, которые цеплялись за влагу, содержащуюся в паре. Ломаными линиями они направлялись к Змею, атакуя с разных сторон.

К сожалению, этой атаки недостаточно, чтобы проткнуть прочную чешую, но ее хватило, чтобы отсрочить атаку. Змей свалился на землю.

Все еще под действием техники княжеского рода Лилия переполнялась калейдоскопом чувств. А это ведь именно он был причиной этого пробуждения. С самого начала турнира, когда появился интерес и до нынешнего момента, когда злость, страх, азарт и кровожадность смешались в ней, даруя невиданное счастье и удовлетворение.

— Хорошая… Хорошая игрушка. Хи-хи — ее голос отдавал нотками безумия.

Ивор повернулся к Девушке, чтобы помочь встать.

— Самое время убежать. Тварь ослабла, нам нужно…

Внезапно из уже рассеявшегося пара появилась средняя голова Змея.

Она рванула вперед, а зубы сомкнулись.

«ИВОР!!!» Звездочка закричала. Ей не хватило времени, чтобы среагировать.

Зато хватило у Лилии, инстинкты которой сейчас были возведены в абсолют.

Она оттолкнула Ивора в сторону, так, что он отлетел шагов на десять. Но самой ей не удалось избежать острых зубов существа. На правой руке девушки появился глубокий порез от плеча до самого предплечья, который тут же позеленел и изошелся кровью.

— Черт!

Ивор даже не успел сообразить, что произошло. Он прыгнул с помощью мерцания к девушке и, подхватив ее на руки отскочил подальше от Змея. Тот только сейчас начал медленно подниматься.

— Мы же противники! Какого черта ты делаешь? — Его недоумевающий взгляд смотрел на девушку, которая моментально ослабела. Силы утекали из нее прямо на глазах.

И в этот момент.

Впервые с момента, как он отдал свои чувства сфере.

Он почувствовал неоднозначный укол в своем сердце. Юноша не знал, что за чувство это было, но ему и не нужно было. Одного отголоска этого ощущения было достаточно, чтобы понять, он живой, настоящий. Его человечность все еще там, глубоко внутри.

Азарт Лилии медленно затухал в ее глазах.

— А я ведь просто… хотела поиграть.

Перед глазами неслась ее короткая жизнь, летела словно падающий сокол на охоте. От этого момента, далеко назад, в прошлое.

— А я ведь просто хотела поиграть!

Маленькая девочка с огненно-рыжими волосами, смотрела своими огромными изумрудными глазами на отца.

— Да, конечно доченька. Видишь эти деревянные манекены, представь, что это игра, тебе нужно сжечь их дотла.

Юная Лилия пробудила элемент уже в четыре года. Даже по меркам княжеской семьи это необычайно рано. Уже тогда князь отдал все свои силы на ее тренировки. Огневед хотел вырастить всесторонне сильного практика.

Девочка жгла. Каждый день. По десять раз. В ее глазах пылало пламя снова и снова, пока это не стало частью ее жизни.

— Это и есть игра. А все, что горит — твои игрушки. Видишь?

Очередная деревянная кукла воспламенилась.

— Да папа, я вижу. Все что горит, мои игрушки!

— А теперь постарайся порадоваться, когда сжигаешь их. Ведь это очень весело. Твои эмоции должны достичь пика, чтобы пробудить Эйфорию битвы.

Несколько лет спустя девочка так и не продвинулась в освоении пламени, а Боевой Раж не проявился. Ее сверстники давно догнали девочку по развитию культивации. Тогда открыл свой элемент и Лучезар. Пусть он и сделал это поздно, но зато это была тягучая молния, истинный божественный элемент. Тогда-то Огневед полностью переключился на тренировки сына, полностью забыв о Лилии. Матери тоже не было особого дела до дочери, она утопала в праздной княжеской жизни. Конечно, отец исполнял все прихоти своей дочурки, но это было скорее формальностью. Как только Огневед понял, что Лилия не обладает особенной силой, он перестал ее любить.

— Но я хочу играть.

— У меня нет времени, Лилия! Поиграй сама!

Она играла. Сама. Только в этот раз ее игрушками были не деревянные куклы. Впервые она подожгла маленькую синичку. Птица корчилась от боли и испускала болезненный свист. Лилии нравилось это. Ей никто не объяснил, что убивать — плохо. Она знала одно. Все что горит — ее игрушки.

Перья тлели и у второй, потом у третьей птички. Через какое-то время она отлавливала уличных животных, это продолжалось до тринадцати лет. Потом, она впервые попробовала поджечь человека.

— Игрушки, они так мило горят. А если жечь не все сразу, а начать, например, с рук, они очень мило кричат. Эти песни такие красивые. Песни человеческой боли.

В конце концов, когда Лучезар повзрослел и обратил внимание на то, что его сестра очень неуравновешенна и видит многие вещи иначе, он уже не мог повлиять на нее. Было слишком поздно. Поэтому он старался свести к минимуму ее тягу к жестокостям, заменяя ее, на созерцание. Он дрался так часто, как мог, чтобы не дать сестре сжигать людей самой, но это еще больше сместило ценности девушки.

Сейчас же, последнее, что Лилия увидела перед глазами, это ее игрушка, которую она не хотела просто так сжигать. Так бывает, когда находишь очень ценную вещь. Ты дорожишь ей и не хочешь сломать. Она знала это. И думала, что может поиграть с этой вещью как-то по-другому. Девушка подставила руку под пасть Змея инстинктивно. В этот момент она не думала. И даже она сама не знала, были то ее глубокие, неизвестные чувства, или же развитые благодаря Боевому Ражу инстинкты.