Сказание о наших готских предках - [2]

В англосаксонской героической поэме «Беовульф» упоминается северное племя геатов (по-древненорвежски: «гаутар»), чей этноним, возможно, восходит к тому же истоку, что и этноним «готы».

Александрийский географ и астроном, создатель геоцентрической картины мира Клавдий Птолемей (годы жизни: 100–170 п. Р.Х.) упоминает в своей фундаментальной «Географии» (написанной между 150 и 170 гг.) в числе скандинавских народов гаутов (греч. гаутой), надежно подтверждая этим, по мнению Максима Жиха и др., скандинавское происхождение континентальных готов.

«В описании Скандинавии в "Гетике" (историческом труде готского, или, точнее, готоаланского историка на восточноримской службе Иордана, о котором ещё пойдет речь далее — В.А.) упоминаются и некие гаутиготы/Gautigoth < … > вероятно, тождественные гаутам < … >, которые < … > очевидно являются родственниками "континентальных" готов» (Максим Жих).

«Более того, весьма вероятно, что одной из ветвей готов (самоназвание ёт) является племя ютов, так что, во-первых, к исходному готскому варианту следует отнести полуостров Ютландию («страну ютов» =ётов=гётов=готов — В.А.), а во-вторых, готскую компоненту следует признать не только у шведов, но и у датчан, а, значит, и норвежцев» (В.Б. Егоров. «Русь и снова Русь»).

В то же время этноним «г(у)от» явно сближается по значению со словом «Бог» (нем. «Готт», англ. «год» и т. д.). И со словом «добро» — как в значении «благо» (нем. «Гут»), так и в значении «имущество» (нем. «гут»). Не случайно и по-русски слово «добро» (в значении «имущество») является синонимом слова «богатство» (также связанного с понятием «бог»).

Обо всем этом будет подробнее сказано далее…

Оговоримся заранее, что будем придерживаться традиционной версии о северном, нордическом, скандинавском происхождении готов, хотя она отвергается или, по меньшей мере, ставится под вопрос многими авторами (например, Иваном Анатольевичем Анфертьевым и другими). Как правило, указывающими, в обосновании своей точки зрения, прежде всего, на малонаселенность Скандинавии в древние времена и оспаривающими, на этом основании, свойственные еще древним представлении о ней как о «кузнице народов», «мастерской народов» или «лоне, рождающем народы». Мы не намерены вступать с ними в полемику, ибо не это является целью нашего повествования.

Идя по следам готов, автору настоящей книги поначалу пришлось мысленно блуждать по туманному Северу, «Вечному Норду», внушавшему непреодолимое отвращение еще Мефистофелю из II части «Фауста» моего тезки Вольфганга Гёте. Надо сказать, что с гётевских времен этот суровый Север не стал щедрее к археологам. Раскопки предыдущих столетий обогатили историческую науку лишь сравнительно немногочисленными находками древних заколок-фибул, наконечников копий и тому подобного. Но современные методы полевых археологических исследований позволили ученым сделать важные выводы о жизни и развитии древних народов в этой молчаливой и сумрачной зоне. Правда, даже археологи первой половины XXI в. п. Р.Х. во всеоружии самых продвинутых и прогрессивных методов не в силах вызвать из небытия на территории нынешних Скандинавии, Польши, Северной Германии, Прибалтики руины храмов и дворцов. Но оскудение важных археологических находок в столь щедрой на них еще совсем недавно, но перекопанной вдоль и поперек Передней Азии заметно оживило интерес к предыстории Северной и Центральной Европы. А также обмен результатами исследований и их обсуждение научной общественностью. Конечно, археология заметно изменилась со времен Генриха Шлимана, Леонарда Вулли, Артура Эванса и множества других, посвятивших своим и чужим изысканиям очень и не очень толстые книги. Находки вроде идолов богов давно забытых культов или солнечных колесниц, «кладов Приама» или «скифского золота» стали большой редкостью, а во многих районах вообще не встречаются, как глубоко ни копай. Зато главным предметом исследований стали не столько боги и цари древних народов, а сами эти древние народы. Как они жили, чем питались, что выращивали на своих полях, что за корм давали своему скоту, на каких зверей охотились, что за рыбу ловили, как разрастались и почему приходили в упадок их поселения.

Да и что за интерес живописать остатки чудом сохранившихся до наших дней убогих глинобитных хижин или т. н. «культурный слой» — доисторические кучи мусора, копившегося тысячами лет и привлекательного лишь для археологов! Да и непросто их описывать — в отсутствие живых людей, без исторического фона, или, говоря «по-новорусски», без «бэкграунда»…

И все-таки нам придется начать именно с них, ибо лишь в этой области изучения первобытной и ранней истории готов и других германских народностей были сделаны достойные упоминания находки, проливающие свет на их генезис. Ведь весь фонд античных свидетельств и исторических источников, римских и греческих авторов, давно изучен маститыми учеными, еще сто лет тому назад в восторге упоенно воспевавшими германцев времени Великого переселения народов. С того момента, когда солнце античной историографии впервые озарило готов, появившихся на дальних подступах к границам римской Экумены (греческой Ойкумены, т. е. обитаемого, в смысле — «цивилизованного» мира), на Агалинге (так германцы в древности именовали реку Днестр) и на Евксинском понте (современном Черном море), сведения древних источников о них становятся все более подробными. Однако эти источники были известны еще нашим отцам, дедам, прадедам и так далее. Поэтому автор настоящей книги решил не ограничиваться ими, а, с учетом этих сохраненных нам античными и раннесредневековыми историками фактов и наряду с ними, сообщить читателю и о том, что нам известно о готах с современной точки зрения.