Сказание о флотоводце - [20]
- Федор, - идя в строю, продолжает унтер недоконченную беседу с Черепановым, - нет корабля - и словно тебя самого нет... Как решились потопить корабли?
- То от силы решились, не с отчаяния. Обойдемся, значит, - тихо отвечает пушкарь.
- От силы! - повторяет унтер. - Знаю - сильна Россия! Слыхать, будто отовсюду полки сюда идут. Вот и с Волыни не нынче-завтра прибудут ополченцы. И тогда...
Ему кажется сейчас, что явятся с Волыни земляки - и сразу станет легче под Севастополем.
- Ох, я ж их учить буду! Ни в чем спуску не дам! Иначе погибнут многие ни за что. Экое ведь умение надо иметь теперь, - говорит унтер, забывая о том, что учить, собственно, уже нечему, корабля нет, а пехотинскому делу на суше сам он плохо обучен.
- Уж как придется! - мягко, жалеючи старика, замечает пушкарь. - Думаю по всему, что здесь нам с тобой, Василий Тимофеевич, и остаться... Россия нашего подвига ждет! Ты уж тридцатый, я двадцать первый годок служим! Иной раз забывается, когда и дома были и какие они там, люди-то, без нас... Но думается - хорошие, не в тех, кто солдата по зубам бьет, и не в тех, кто на Кавказ едут, водичку лечебную пить с безделия. Хорошо биться, Тимофеевич, когда о людях ладно думаешь, а я всегда, когда деревню вспомню, тут же и адмирала Павла Степановича середь наших господ первым ставлю... Вот были бы такими господа! Грамотен я не был, так, пока не научился, он все с офицера моего взыскивал только.
- Знаю! - ревниво отвечает унтер вполголоса, строго сохраняя строй. И со мной, бывало, говаривал: "Знаешь ли, Погорельский, какая честь тебе выпала - из деревни к нам попасть да в море плавать!.." И верно, разве не честь?.. А теперь - на сушу!-тут же горько закончил он.
И прикрикнул, равняя шаг, поглядывая на колонну:
- Эй, слепцы! По земле ходи, как но палубе! Куда разбрелись? Держись тверже!
- Какие ж мы слепцы? Все видим! - подняли голос молодые матросы, но на них в рядах зашумели те, кто были взрослее.
- Унтер говорит - слушать надо. Стало быть, "слепцы". Это он от сердца и для порядка!
Унтер, не слушая никого, продолжал говорить с пушкарем:
- Говорят, из-под Варны эскадры их вышли?
- Из Варны давно вышли. В Балаклаве они! - отвечал пушкарь. - С трех сторон на Россию.
Колонна миновала здание адмиралтейства и подходила к площади. Владимирский собор, в котором был похоронен Лазарев, неожиданно предстал в темноте.
- Эй, малой! - крикнул унтер кому-то из молодых, нарушивших строй. Куда идешь? К адмиралу? Знать надо!
И, повернувшись к матросам, служившим с ним не первый год, сказал:
- Ребята, день сегодня такой, что, хотя и держим строй, может, кому плакать хочется. Мы с вами хотя и вольно, не на параде, но так пройдем, словно во веки веков жива наша "Силистрия", чтобы всем и адмиралу Лазареву любо было. А ну, подтянись!
Матросы одним дыханием вобрали в грудь воздух, выпрямились, сверкнув в темноте сталью штыков, и прошли около собора, со всех сил ударяя ногой по камню, выбивая искры кованым сапогом. Унтер ободрился, почувствовав, что матросы поняли его, и шепнул пушкарю:
- Молодцы, хорошо прошли!
7
Варна походила на стойбище кочевых орд. На площади возле церкви, в низеньких шатких палатках, натянутых на ружейные стволы, жили зуавы.
Громадные вещевые мешки их были наполнены всяким краденым скарбом и походили издали на шары. Их и называли здесь остряки "воздушными шарами братьев Мон-Гольфье". Зуавы, в широких сборчатых шароварах, в коротких куртках, похожих на жилеты, в белых гетрах, лениво ходили по городу, прихватив под мышку схваченного в подворотне гуся. Вечерами они собираются в круг, и капитан их, веселый марселец, бойко рассказывал о Севастополе:
- Граф Нахимов живет в богатом замке на крутой горе. Туда по горной тропе с трудом идет конь. В замке графа любимая наложница его черкеска Розаль-ханум, в подвалах несметные богатства, которые он скрывает от царя.
Зуавы слушали. Нечто подобное довелось им узнать об алжирском бее.
Низкий, заполненный арбами берег прикрывался с моря сплошной завесой парусов. Пароходы копотно дымили на рейде, и дым их сливался на ветру с чадом костров и потухающих на улицах пожарищ. Всю неделю в городе горели подожженные кем-то дома, в которых расположились английские моряки, только недавний дождь остановил огонь.
Моряки перебрались в дальние кварталы, выставив на улицах караулы. Город поделили па три части между французами, англичанами и турками. Сынам Альбиона достались лучшие дома и единственная в городе гостиница. Болгарин Петро Богов оказался жителем той части города, где квартировали англичане.
В доме Боговых частым гостем стал турецкий офицер Мушавар-паша, никак, впрочем, не похожий на турка. Мушавар-паша запросто приходил к английским офицерам и вол себя с подозрительной и, как думалось Богову, непозволительной для турка непринужденностью. К хозяину дома он относился подчеркнуто учтиво, как бы призывая к этому остальных, приносил с собой детям леденцы, пряники, и каждый раз старик с враждебной недоуменностью молча провожал его к жильцам. Они быстро и шумно заговаривали на непонятном Богову языке, и старик, незаметно крестясь, пятился от их дверей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.