Сказание о Доме Вольфингов - [260]

С этими словами старик сел, и в зале поднялся гул и гомон, но большинство порешило, что верно сказал Дикий Гусь и хорошо жить в мире с воинами столь мужественными, как этот новообретённый гость.

Орлан же объявил:

– Одно добавлю я, а именно: тот, кто ищет моей вражды, пусть причинит зло Халльблиту из клана Ворона и станет ему препятствовать.

Затем приказал он наполнить круговые чаши и провозгласил тост за Халльблита, и все выпили за гостя, и воцарились в зале великое веселье и великая радость.

Когда же время перевалило за полночь, Орлан повернулся к гостю и заметил:

– Разумно сказал Дикий Гусь касательно вручения даров; сын Ворона, примешь ли от меня подарок и станешь ли моим другом?

– Другом стану, – отвечал Халльблит, – но подарков не приму ни от тебя, ни от кого другого, пока не получу венец всех даров, а именно мою наречённую невесту. Нет мне радости, пока не порадуюсь я встрече с ней.

Тут рассмеялся Орлан, а Крошка Лис ухмыльнулся до ушей; Халльблит переводил взгляд с одного на другого, дивясь их веселью, а те, видя изумлённый взгляд юноши, хохотали всё громче; и, наконец, Орлан сказал:

– Тем не менее, погляди на подарок, каковой я тебе назначил; а потом возьми или оставь здесь, как захочешь. Эй, там! Подавайте сюда трон Восточных Земель, а также и тех, кто к нему приставлен!

При этих словах несколько человек вышли из зала и вскорости вернулись, неся трон, изящно изваянный из слоновой кости, изнутри позолоченный, отделанный драгоценными каменьями и украшенный искусной резьбою; и водрузили они трон в центре зала, и возвратились на свои места, а Орлан улыбался приветливо своим людям и Халльблиту. Тут зазвучали скрипки и арфа, и распахнулись двери перегородок, и прошествовала в зал вереница красивых девушек, не менее двух десятков, и каждая – с розой на груди; и вышли они, и встали по порядку позади трона Восточных Земель и рассыпали розы по полу; а, разобравшись по местам, запели:

Пришла весна,

Птичья трель слышна.

Южным ветром согрет

Ранней розы цвет,

Той, что цветёт

У знакомых ворот;

Вешний аромат

Овевает сад.

Зарастает ряской ручей, присмирев.

Не таясь, без опаски дрозд выводит напев:

Порхает птаха от плетня до куста;

Ей теперь не до страха: гнездом занята.

О, ужели истёк

Горестей срок?

Преклоню ль наяву

В доме предков главу?

Взгляну ль, как заря,

Огнями горя,

Украсит венцом

Милый сердцу дом?

О! Взойду я снова на знакомый порог:

Отсюда, в суровый бой увёл клинок!

Пройду по полю в уборе росы,

Где травы на воле ждут острой косы.

Хей! – ветер принёс

Дыхание роз,

Корабль уж ждёт

У границы вод.

Отрадно челну

Вновь почуять волну!

Тает вдали

Край чужой земли.

Ветер ярится, и волны бурлят,

Рвётся птицей парусный град,

Но в руках могучих кормило челна;

Ветер – наш подручный, и земля видна.

Мы ещё пройдём

Знакомым путём:

Что манит впереди,

Что льнёт к груди?

Что радует глаз

Под ногами у нас?

Что за знак колдовской

Нас ведёт домой?

То – Роза сада чарует взор:

Полей ограда, серых стен убор.

Вешней Розы цветом скреплены на века

Любви обеты и невесты рука.

Выслушав песню, Халльблит подумал было, что обещают ему нечто; но столько раз уже обманывали его и потешались над ним, что просто не знал юноша, стоит ли радоваться.

Тут снова заговорил Орлан:

– Не возьмёшь ли себе этот трон и прелестных певчих птичек, его окруживших? Великое богатство придёт в твой чертог, ежели отвезёшь ты их за моря зажиточным людям, у которых нет ни родни, ни близких, дабы обзавестись женой, но которые любят женщин не меньше прочих.

Отвечал Халльблит:

– Вновь оказавшись дома, разбогатею я несказанно. Что до этих девушек, вижу я по их обличию, что они – не из клана Розы, как, вроде бы, следовало из их песни. Однако возьму я с собой всех тех, что захотят со мной поехать и стать сёстрами моих сестёр, и назвать мужьями воинов Розы; а ежели принадлежат они к свободному клану и желают вернуться к своей родне, мы отошлём их домой за моря, приставив к ним воинов, что сохранят в дороге от любой беды. За этот подарок благодарю тебя. Что до трона, прошу, оставь его у себя до тех пор, пока не придёт корабль из нашей земли, везя богатые дары для тебя и твоих людей. Ибо и мы не нищие.

Те, что сидели ближе, услышали слова юноши и похвалили учтивую речь, но Орлан возразил:

– Всё это твоё, и с дарами поступай как знаешь. Однако трон ты всенепременно возьмёшь; я уж придумал, как тебя заставить. А ты что скажешь, Крошка Лис?

Отвечал Крошка Лис:

– Ага, если захочешь, так и заставишь, только вот не думал я, что ты и впрямь согласишься. А теперь всё хорошо.

И снова Халльблит переводил взгляд с одного на другого, не понимая, о чём это они толкуют. Но тут Орлан воскликнул:

– А теперь введите ту, для кого предназначен пустой трон.

И снова распахнулись двери, и вошли двое вооружённых мужей, ведя промеж себя женщину, одетую в золото и украшенную гирляндами роз. И так прекрасна была она лицом и видом, что с её приходом зал словно преобразился, как если бы в нём вдруг засияло солнце. Прошла она через зал твёрдой поступью и опустилась на трон слоновой кости. Но, не успела она сесть, как Халльблит уже понял, что Заложница здесь, под этим кровом, и идёт к нему. И дрогнуло у юноши сердце, и заколотилось неистово, так сильно стосковался он по дочери Розы и своей любезной собеседнице. Тут услышал он слова Орлана: