Сказ о Степане-Стрелке - [17]

Удивительно, но канонада до сих пор была слышна, а это значит, что продвижение фронта было не такое быстрое как в его мире. Степан, особенно, на это обратил внимание. А когда перебрался на другой берег, то убедился в этом еще раз. Он нашел вывернутый взрывом пограничный столб, так вот герб на нем был другим, похожим на советский герб из мира Земля 1, но все равно другой. Звезда была в центре, а серп и молот венчал колосья. Количество республик было немного меньше. Не было земного шара, а только контуры карты СССР. И прочие мелкие отличия. Это все требовало тщательного изучения. И обдумывания. Ведь, как говориться, дьявол кроется в деталях. И именно эти детали в различии двух миров могли стать ключевыми для возвращения Степана на родину. Пока целостная картина не складывалась, но это только пока, а фактики один к одному копились в памяти попаданца, чтобы в дальнейшем использоваться к его благу.

При дальнейшем продвижении к линии фронта он не переставал удивляться. Следы боев хоть и сохранялись, но только в стороне от дорог и поселков. Радом с дрогами развалины были убраны, а воронки закопаны. Трупов и вообще следов ожесточенных боев не наблюдалось. Как и брошенного оружия и сгоревшей техники. Трофейщики и прочие тыловые службы Вермахта работали на пять с плюсом, с немецкой аккуратностью и масштабностью. Степан сам видел как сгоревшую и битую технику грузили в эшелоны на одной из станций. Она вся была тщательно собрана и складирована во временные пункты сбора вторсырья. Разрушенные дома и хозяйственные постройки, также тщательно разбирались на камни, щебенку, целые кирпичи и бой, чтобы в дальнейшем использоваться повторно. Даже не сгоревшие доски и бревна были использованы. Целые отложены отдельно, а подпаленные были аккуратно попилены на дрова. Тут Степка впервые увидел военнопленных. Впечатление было неоднозначным. Для начала они не были так уж сильно истощены. И оборванной униформы особо не наблюдалось тоже. Они выглядели как обычные работяги. Даже были разделены на отдельные бригады с бригадирами во главе, из тех же пленных.

Больше всего Степана удивили глаза военнопленных. Да они были потухшие, в них была полная безнадега, но они не были затравленными. Больше того, пленные не выглядели замученными и голодными. Они чем-то были похожи на волов в упряжке, такие же аморфные и равнодушные, но при этом отменно работящие. И это было страшно. Это говорило о том, что в этом мире у немцев было все в порядке с психологами и социологами. У них получилось отменно воспитать стадо рабов, причем в довольно короткое время. Держи раба в строгости, заставляй работать, но при этом хорошо корми и разрешай мелкие радости. И вот вам послушная и безропотная рабочая скотина. Которой можно легко управлять, можно продать, а можно и зарезать при случае, скотине будет все равно. Это ужасало больше, чем если бы их всех тут поголовно расстреливали и активно пытали. Потому, что смерть тела это не так пугает чем смерть личности и души. А именно это проделали с пленными за какие-то пару недель. И чем дальше это будет продолжаться, тем больше и больше эти люди будут деградировать, скатываясь до уровня тех самых равнодушных ко всему волов.

Не в силах и дальше наблюдать это душераздирающее зрелище парень отошел подальше от дороги, и, обходя расположенные на окраинах лесов немецкие тыловые части, двинулся дальше, к фронту. И вот однажды, на четвертый день, он свернул в небольшую рощицу и замер пораженный. Тысячи, десятки тысяч простых белых деревянных крестов поставленных тесно друг к другу, расположенные ровно, как по ниточке. Вот они, те самые следы сражений. Просто раньше Степан до них не доходил. И здесь у немцев полный порядок. Могильщики тоже работают, как и положено, без перерыва. А немного в стороне он увидел несколько невысоких, но очень длинных холмиков. Тут, очевидно, бойцы Красной Армии, ну, или как она здесь называется. Не понятно, сколько тут лежит бойцов, но точно меньше чем солдат Вермахта. Это внушало оптимизм, и определенную гордость за соотечественников. Очевидно, что война в этом мире идет немного по другому сценарию. Поэтому так ало пленных, поэтому к ним лучше отношение, поэтому так медленно движется линия фронта. Всего лишь потому, что армия сильнее, а командиры умнее. Может тогда и режим мягче, или не мягче, а разумней что ли. Опять все надо выяснять. А лучше найти учебники истории, школьные, там всяко больше информации.

Непонятки начинали напрягать. Постепенно склады с битой техникой стали встречаться чаще. Как и поля изрытые воронками, а также солдатские кладбища. Было такое ощущение, что здесь был сплошной огневой вал, который постепенно откатывался вглубь страны. При этом перемалывая как в мясорубке и солдат и технику. Дороги все также были забиты техникой, и марширующими солдатами. В некотором удивлении Степан был, когда случайно наткнулся на обычное белорусское село. Чего в нем было удивительного, а то, что в нем не было ни одного жителя, при этом куча строительных команд, как из местных мужиков, так и из военнопленных. Они шустро разбирали деревенские дома. При этом сортируя материалы по разным группам. Бревна и доски в одну кучу, которую потом грузили на грузовики и куда-то увозили. Также увозили кирпич и камень от фундаментов и печей. Все железные изделия увозили просто валом, не рассортировывая. Солому с крыш и сено, тоже вывозили за неизвестной причиной. После команды разборщиков оставалась голая земля. Даже ямы от фундамента и погреба закапывались, а потом заравнивались боронами на конной тяге. Степан абсолютно не понимал, что здесь происходит. Надо было срочно искать какого-нибудь местного, что бы выяснить, что же вокруг твориться.