Сказ о пути - [10]
— Не уходите, пожалуйста! — попросил Покровитель с неожиданным пылом. Он протянул над столом руку и коснулся ладони промира. Белые пальцы оказались сухими и горячими. — Мне не с кем здесь говорить! Я совсем один и соскучился по живым голосам, живым людям. — В негромком голосе была такая тоска, что Дийк всерьез засомневался, чудовище ли перед ним, пожирающее людей, или это какая-то ошибка. — Пожалуйста, пообедайте со мной. Очень прошу вас!
Взор голубых глаз обратился на девочку. Но, судя по всему, сердце Наки не собиралось оттаивать. Она еще плотнее прижалась к промиру и откликнулась зло и язвительно:
— Извините, мы не питаемся человечиной! И вообще, нам пора.
— Вы про мою Дань? — искренне изумился хозяин. — Неужели вы всерьез считаете, что я поедаю их тела?! Пойдемте, я покажу вам!
Не отпуская ладони Дийка, он поднялся с кресла и потянул за собой. А когда тот остался стоять на месте, переглядываясь с девочкой, потянул сильнее и настойчивее. Промир пожал плечами, Наки хмуро скривилась, но все же они последовали за ним. Гоа, низко опустив морду и цокая когтями по паркету (когда надо, он мог убирать когти и двигаться по-кошачьи бесшумно), опять был замыкающим.
Покровитель вел их по скупо освещенному коридору, продолжая свои речи:
— Они приходят ко мне добровольно, когда лишаются последней надежды на достойную и осмысленную жизнь. Мои слова о «пожирании» — всего лишь проверка. Если человек согласен даже на столь позорную смерть — ему и впрямь очень худо. Из тысяч пришедших я отбираю тех, чья жизнь совсем невыносима и ничего нельзя изменить к лучшему. Скажите, вам нравятся изумруды? Мне кажется, драгоценные камни прекраснее людей. Они честнее и чище. Вы знаете, что людские души — при определенных усилиях и умениях — могут стать камнями? Живыми камнями. Правда, изумруды получаются не из всех, далеко не из всех. Но каждый, абсолютно каждый! — чем-нибудь да ценен. Из злобы и ненависти можно извлечь потрясающие по силе яды. А способности и таланты при перегонке и сушке превращаются в дивные пряности, в благовония, в ароматы, навевающие волшебные сны. Лекарство от чумы, удобрения для урожая, смертельные эманации как непобедимое оружие — все это отсюда, от моих драгоценных добровольных жертв… Но вот мы и пришли!
Хозяин распахнул резные двери, и они оказались в длинной прямоугольной зале. Здесь было очень светло, но не от свечей: сквозь стеклянный или хрустальный потолок дневной свет заливал ее всю. Вдоль стен стояли кресла, в которых сидели люди, казавшиеся крепко спящими. Лица были спокойны и безмятежны, а нарядно одетые тела недвижны.
— Что с ними?
Дийк дотронулся до щеки девушки, сидевшей ближе всех к нему. Кожа была теплой, но твердой и гладкой, словно у статуи.
— Они не здесь, они тут, — Покровитель коснулся своего ожерелья. — И не только…
— Они когда-нибудь очнутся?
— Нет. Но это их выбор.
— Я не понимаю…
— Зато я хорошо поняла! — Наки выскочила вперед, покинув-таки свое убежище под рукой промира. — Если бы ты ел людей, я презирала бы тебя меньше! Здесь хуже, чем на кладбище. Там могилы для тел, а здесь — для душ. Он делает из них изумруды, он носит бессмертную суть человека на своей шее и в своих ушах! Делает удобрения и яды, пряности и эманации… Воистину, он самое страшное чудовище из всех, кого я встречала или о ком читала! Даже когда человеку совсем плохо, у него остается надежда, что после смерти все изменится: он обретет покой, или попадет в лучший мир, или родится снова и начнет все сначала. А он отбирает эту надежду! Причем у тех, кто больше всех в ней нуждается — у самых обездоленных, самых несчастных…
— Они счастливы, — спокойно возразил ей Покровитель. — Им хорошо. Иначе они бы не улыбались. Но если ты, самонадеянная и глупая девочка, так уверена в обратном, убей меня! Прямо сейчас. Я не буду защищаться, не позову слуг. Перережь мне горло или вонзи нож в сердце — и целая страна проклянет тебя. Ведь я — Защитник, Благодетель, Покровитель.
Он пристально смотрел на нее, и в глазах-медузах впервые затеплилось выражение — насмешливое и торжествующее.
Дийк шагнул вперед, загораживая девочку собой.
— Мы уходим. Я не хочу ни осуждать, ни оправдывать тебя. Скажу одно: я рад, что этот мир — не мой мир. Нас никто не задержит?
— Конечно же, нет! — Складки у пухлых губ разгладились, и он снова был — воплощенное благодушие. — Мне очень жаль, что вы не хотите со мной пообедать и продолжить наше общение за столом. И еще жаль, что вы оказались скучнее, чем я о вас думал. От гостей из иных миров я ждал другого! Увы. Я знаю, что для того чтобы уйти, вам требуется лишь одиночество. Посему — прощайте!
Покровитель развернулся и вышел, оставив их наедине с улыбающимися человеческими оболочками.
— Нам все же следовало бы убить его! — Наки досадливо вздохнула, наблюдая, как Дийк чертит на узорном паркете меловой круг. — Стало бы чище.
— Ты уверена, что смогла бы? Что-то я сомневаюсь. И потом, кто знает, больше пользы или больше вреда мы принесли бы этим? — философски заметил промир. — И он когда-нибудь умрет, как все смертные. И возможно, отпустит их всех перед своим уходом.
Подзаголовок — Повесть о Питере и о Трубе. Трубой назывался подземный переход у Гостиного двора. Одно время там играли уличные музыканты, пока милиция не прекратила это безобразие. И я была обитателем Трубы в мои шестнадцать… Жанр неопределенный: почти документальное повествование о реальных людях перемежается сказочным сюжетом. Главный герой — Питер. Живой и одушевленный, каким я ощущаю его в своих мечтах и снах. Очень надеюсь, что они на меня не обидятся, если прочтут и узнают себя: Тано, Лешка, Эклер, Егоров, Чайка, Злог… мои необыкновенные, незабываемые друзья.
Это последний по времени текст, и писался он долго. Думаю, буду неоднократно к нему возвращаться: дополнять, исправлять. Роман получился головным, засушенным — поскольку старалась вместить в него чуть ли не все свои знания на сегодняшний день. По этой причине может быть интересен лишь тем, кто, как и я, стремится познавать законы мироустройства. Тем, кто положительно воспринял совместную с дочкой «Красную ворону».
Подзаголовок повести — "История о моем необыкновенном брате-демиурге". Это второй текст, написанный в соавторстве. В отличие от первого ("Nevermore"), мой вклад больше.) Жанр, как всегда, неопределенный: и фэнтези, и чуть-чуть мистики, и достаточно серьезный разговор о сути творчества.
Роман был написан в 1989 году, а опубликован через семь лет, в журнале «Нева». Жизненный путь, трагедии и срывы, духовный поиск — во многом на основе реальных событий и переживаний. Из всех моих книг эта характеризуется наибольшей полярностью откликов и мнений. От негодования и возмущения (лирическая героиня почему-то напрямую отождествляется с автором) до самых теплых и удивительных слов. Наиболее близких друзей, учителей, самых значимых людей в моей жизни подарил мне этот роман, за что я ему благодарна.
Маленькая повесть-сказка, сон-фантасмагория. Очередное признание в любви моему Питеру — прекрасному и страшному, черному и серебряному, теплому и ледяному.
Рассказ «Незнакомка», представленный читателю, абсолютно нехарактерен — написался как-то неожиданно, на берегу моря, сам собой.
Интернет вещей может показаться настоящим кошмаром… Ведь умный дом может стать ангелом-хранителем!
Будьте терпеливы к своей жизни. Ищите смысл в ежедневной рутине. Не пытайтесь перечить своему предпочтению стабильности. И именно тогда вы погрузитесь в этот кратковременный мир. Место, где мертво то будущее, к которому мы стремились, но есть то, что стало закономерным исходом. У всех есть выбор: приблизить необратимый конец или ждать его прихода.
Третья книга «Нашей доброй старой фантастики» дополняет первые две — «Под одним Солнцем» и «Создан, чтобы летать». К авторам, составившим цвет отечественной фантастики 1960—1980-х, в ней добавились новые имена: Георгий Шах, Олег Корабельников, Геннадий Прашкевич, Феликс Дымов, Владимир Пирожников и др. Сами по себе интересные, эти авторы добавили новых красок в общую палитру литературы. Но третья книга антологии не просто дополнительный том, она подводит некую символическую черту, это как бы водораздел между поколениями — поколением тех, кто начинал еще при Ефремове, и поколением новой волны, молодых на ту пору авторов, вышедших из «шинели» братьев Стругацких.
В архиве видного советского лисателя-фантаста Ильи Иосифовича Варшавского сохранилось несколько рассказов, неизвестных читателю. Один из них вы только что прочитали. В следующем году журнал опубликует рассказ И. Варшавского «Старший брат».
В очередной том «Библиотеки фантастики» вошли романы знаменитого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса (1866—1946), созданные им на переломе двух веков: «Машина времени», «Человек-невидимка», «Война миров», «Пища богов».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.