Сказ о невыдуманном Левше - [10]
— Елкинские... Сашина команда!
— Анна Прокопьевна! Мальчишки на крыше!
Забурлила, зазвенела сотнеголосо бревенчатая двухэтажная школа. Распахивались створки окон, барабанили каблуки по скрипящим половицам и ступенькам — хлынул вниз, во двор и на улицы Ирбитских Вершин поток ребят.
И из хат Ирбитских Вершин высыпали и взрослые и малышня. Сколько село стоит у истоков Ирбитки, такого не видывало, чтобы из дерева и бумаги живого сокола сделали.
Сначала, когда мальчишкам удалось поднять планер над крышами, он словно раздумывал: лететь или не лететь? То выискивал сизые над дымоходами дорожки, то срывался с них, раскачивался неуверенно и неловко... И вдруг, набравшись храбрости, задрал голову, скользнул на плечо невидимой восходящей волны и с ней — в весеннюю синеву!
Запрыгала на школьной крыше, заликовала пятерка ребят из Елкино — та самая, что создала и запустила планер.
— Марш вниз! — кричала со школьного двора классный руководитель шестого учительница математики Анна Прокопьевна.
Хоть и побаивались Анны Прокопьевны, а приказания ее и не думали выполнить: уж так славно парил в вышине планер, что оторвать от него глаз было не во власти пареньков.
— Сойди, пожалуйста, Саша, дело есть, — сказал совсем негромко учитель физики Петр Александрович Булгаков.
Если бы директор школы или даже отец велели ему спуститься в эту минуту с крыши, вряд ли Саша пересилил бы себя, но Петр Александрович!..
Как-то намекнул он, что школе нужен физический кабинет, слегка намекнул, а уж Саша с тремя дружками, тоже влюбленными в физику и в Петра Александровича, зачастили в механическую мастерскую шахтоуправления, становились к тискам и к токарному станку. Немудреные вещи делали: кронциркули, простейший динамометр, а как приятно, что Петр Александрович говорил на уроках: «Этот опыт мы произведем с помощью динамометра наших ребят» или еще что-то в том же роде.
Удачно получились у Саши школьные весы — маленькие, изящные, точные. Когда он принес весы в физический кабинет, девчонки не хотели их из рук выпустить. Петр Александрович при всех назвал тогда Сашу своим помощником.
Как же можно не услышать тихого голоса Петра Александровича!
Саша с сожалением оторвал взор от планера, спустился но пожарной лестнице.
— Не так запустили, Петр Александрович?
— Хорошо запустили. Но кто же найдет его? Похоже, над лесом, далеко за Елкино спустился.
— Найдем, не беспокойтесь!
И засверкали голые пятки доморощенных авиаконструкторов. Уж они-то знают каждую лесную тропку, каждую сосенку и ель во всей округе, — найдут.
Двое молодых учителей медленно шли к своему дому.
— Ты мне ребят испортишь, сверхласковый физик, — упрекнула мужа Анна Прокопьевна. — Саше надо серьезно заняться математикой, а ты все приборы да планеры...
— Твоя строгость ни к чему, Аннушка. У парня редкий талант проявляется. На что уж крючки и спицы, и те...
— И ты о крючках?! — смеялась Анна Прокопьевна. — Мало женщины уши прожужжали, и мужики начинают...
История со спицами произошла незадолго до запуска планера и действительно заинтриговала односельчан.
В субботний полдень, идя из школы домой, Саша увидел в сельмаге редкую толчею. Любопытства ради юркнул в двери, протиснулся сквозь гудящую толпу, заметил в руках у девушки покупку: толстоголовые, неуклюжие, с налетом ржавчины крючки и спицы.
Саша прыснул:
— Почем рогатины?
Девушка вгляделась: таким инструментом ни носки, ни тем более кофту не свяжешь. С досады озлилась на Сашу:
— Чего хихикаешь, тебе и таких не сробить.
— Сроблю, какие ты и не видывала. Кружева вязать будут.
— Языком лихо вяжешь, хвастуша...
Пропустив мимо ушей колкость, Саша предупредил покупательниц:
— Рукодельницы! Пальцы пожалейте. Этакими рогатинами не варежки вязать — на медведя ходить.
Женщины и до появления Саши видели, что товар никудышный, брали потому, что даже подобные спицы крайне редко бывали в сельмаге. Обещание Саши, которого знали как лихого на работу паренька, сделать вязальный инструмент вполне устраивало, и некоторые женщины, побросав на прилавок товар, затребовали обратно деньги.
Очередь таяла. Продавец накинулся на Сашу:
— Зачем народ мутишь? Куда дену товар?
— Пригодится для охоты, — съязвил Саша, убегая.
— Подожди, сморчок, Матвею Аверьяновичу нажалуюсь! Задаст тебе охоту...
Но шахтер Матвей Аверьянович Сысолятин, услышав о случае в сельмаге, рассмеялся и разрешил Саше поработать у домашних тисков.
Остаток субботнего дня и воскресенье с утра до вечера Саша мастерил крючки и спицы. Сделал их штук полтораста и в понедельник раздал женщинам и девушкам. Односельчанки подолгу разглядывали серебристые, отшлифованные до зеркального блеска спицы и крючки. Они оказались настолько удачными, что рукодельницы могли бы из паутины кружева вязать.
Но, пожалуй, самой большой страстью Саши в то время были часовые механизмы.
Дома все его признавали за старшего над настенными ходиками, древними, как бабушка. Они не знали остановок, показывали верное время, пока брат Степан не надумал забрать у Саши его монополию. Однажды Степан стал копаться в ходиках и сломал зубчатое колесико. Пришел Саша из школы, а мать чуть не плачет. Начал ее успокаивать:
«Еще девять месяцев оставалось до нападения фашистов на нашу страну, а Михаил Ильич Кошкин уже пал за ее свободу — пал первым солдатом Великой Отечественной войны…»Трудно, порой драматично складывалась судьба главного героя этой книги — одного из тех, кто в годы первых пятилеток выковывал броневую мощь державы. В центре повествования — история создания Т-34, лучшего танка второй мировой войны, история того, как в суровую военную пору было налажено производство боевых машин на Урале.Без преувеличения можно сказать: «Сотворение брони» — самое известное из произведений свердловского писателя Якова Резника.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.