Скайлар в Янкиленде - [42]

— Говорил что?

— Ничего хорошего от него не жди. Этот ужасный шум — его работа.

— Прекрасный шум, Бернард. Прислушайся.

— Останови машину рядом. Я хочу с ним поговорить. — Через окно патрульной машины Бернард сверлил Скайлара взглядом, пока тот не прекратил играть.

— Бой! Живо иди сюда!

Скайлар не сдвинулся с места.

— Кого это вы называете боем? — спросил он.

— Тебя, тебя, юный недоумок! — рявкнул Бернард. — Волоки сюда свою полуголую задницу, если не хочешь, чтобы по ней прошлась моя дубинка.

Скайлар неспешно подошел к патрульной машине.

— Я пришел только для того, чтобы посмотреть, что это за дубинка.

— Ты живешь здесь, в этом доме?

Скайлар оглядел здание пансиона.

— Можно сказать, да. Учитывая, что вы, янки, действительно думаете, что это жизнь.

— Боже мой, Кларенс! Парень с Юга! Говорит он еще хуже, чем играет! Давно ты почтил своим присутствием наш славный город? — спросил он Скайлара.

— Что?

— Давно ты в городе?

— Два, три часа. Радости никакой.

— У тебя есть рубашка?

— Да, сэр. Две или три.

— Почему ты не надел одну из них?

— Жарко. Рубашка, в которой я приехал, промокла насквозь. — Скайлар взглянул на пятна пота, выступившие на рубашках копов под мышками. Сморщил нос.

— Почему ты играешь на горне в общественном месте?

— Пытался заглушить этот скрежет.

— Какой скрежет? Ты обкурился, парень? Какой скрежет ты слышишь?

— Тот скрежет. — Скайлар обвел рукой крыши. — Скрежет этих чертовых вентиляторов!

— Ты слышишь скрежет, Кларенс?

— Вы его даже не слышите! — воскликнул Скайлар. — Как вы можете его не слышать? Как вы можете его выносить?

— Ты же знаешь, Бернард, — обратился к напарнику Кларенс, — скрежета мы больше не слышим.

— Какого скрежета? Вы оба чокнулись? Я не хочу больше слышать твою трубу! — воскликнул Бернард.

— Почему нет? — спросил Скайлар.

— Ты нарушаешь покой.

Брови Скайлара взлетели вверх.

— Вы нашли покой? Господь Бог возлюбил вас!

— Унеси горн! — проорал Бернард. — И никогда не играй на нем вновь! Никогда!

Кларенс двинул машину с места.

— Куда ты поехал? — спросил его Бернард. — Я с ним не закончил!

— Закончил. — Кларенс медленно завернул за угол. —

Ты же приказал этому молодому человеку никогда больше не играть на его трубе.

— Я приказал. Да.

Воздев трубу к крышам, Скайлар прокричал вслед патрульной машине:

— Эти чертовы вентиляторы нарушают покой. Не Кондоли!

— Что он такое кричит, Кларенс?

— Я думаю, он назвал тебя гамболи, Бернард.

— Что такое гамболи?

— У южан, Бернард, это слово означает старую свинью, у которой из ушей растут волосы.

* * *

Скайлар сидел на крыльце, положив трубу на колени.

Сгущались сумерки.

Крупный лысеющий мужчина перешел улицу. Остановился перед Скайларом.

Улыбнулся.

— Хай.

— Хэй, — ответил Скайлар.

— Хочу послушать, как ты играешь на трубе.

— Не получится.

— Почему нет?

— Полицейские запретили мне играть на трубе.

— Не вижу я никаких полицейских.

— Они вышли из скрежещущих вентиляторов.

— Откуда ты приехал? — спросил мужчина.

— С небес.

— Это название какого-то города на Юге?

— Всех тамошних городов.

— Для чего ты приехал в Бостон?

— Похоже, для того, чтобы мне говорили: заткнись, заткнись, заткнись! Ничего больше я пока тут не слышал.

— Хочешь сотню долларов?

— Конечно.

— И что ты согласен делать за них? И как долго?

— Могу поднимать тяжести. Вам надо что-то перенести? — Скайлар огляделся, пытаясь понять, откуда появился мужчина.

— Умею строгать. Красить.

Мужчина рассмеялся.

— Ты меня возбуждаешь. — Он посмотрел на дом. — Здесь у тебя комната?

— Могу кастрировать бычка, — продолжал Скайлар. — Вы хотели бы поесть горных устриц?

— Не знаю. Никогда не ел. Попробую все, что ты скажешь.

— Как насчет того, чтобы уйти отсюда?

Мужчина положил руку на колено Скайлара.

— А с чего мне уходить?

— Потому что сюда едут копы.

* * *

— Кларенс! Ты только посмотри на этого маленького сукина сына! Так я и думал! Продает себя прямо на улице! Разве я тебе об этом не говорил?

Мужчина, разговаривавший со Скайларом, увидел патрульную машину и торопливо зашагал по тротуару.

— Я в это не верю, — ответил Кларенс. — Лучше бы он играл на трубе.

— А этот лысый даже не увел его в дом! Посмотри, как он сидит! Как злобно смотрит на нас!

— Смотрит на тебя, Бернард. Ты запретил ему играть на трубе.

— Останови машину! Дай мне выйти! — Бернард сунул дубинку в чехол.

— Послушай, Бернард…

— Останови машину! Хватит с меня твоей болтовни.

Кларенс последовал за Бернардом.

— Ты знаешь, что такое приставание к мужчинам? — проорал Бернард Скайлару.

— Это имеет какое-то отношение к крикам на улице? — ровным голосом спросил Скайлар.

— Как твое имя, парень?

Скайлар прочитал, громко и отчетливо, имя и фамилию, выдавленные на бляхе копа.

— Бернард Лири. Хорошее имя, сэр. И фамилия тоже.

— Знаешь, Кларенс, вблизи я вроде бы узнаю этого парня. Где-то я видел его физиономию. А ты?

— Нет.

— Видел, видел. И совсем недавно. Тебя не разыскивает полиция, сынок?

— Конечно же, нет, — ответил за Скайлара Кларенс.

— О чем ты говорил с этим мужчиной?

— О горных устрицах, — ответил Скайлар.

— Это еще что такое?

— Яйца, — пояснил Скайлар. — Бычьи яйца.

Бернард схватился за дубинку.

— Не смей обзываться, маленький жабенок!

— Знаешь, Бернард, у нас нет оснований арестовывать этого молодого человека по обвинению в проституции.