Скандалы - [40]

Комменты жгут.

* ЛИЦА * Олег Кашин Хвалебный примитив юродивый

Три седмицы Глеба Якунина

I.

Долгий отпуск Бориса Ельцина сразу после августовских событий 1991 года большинство мемуаристов называет первой большой ошибкой первого президента России. Только что победила революция, общество переживает уникальный эмоциональный подъем, делать со страной можно все что угодно - а вождь, бросая все, исчезает на несколько недель, соратники растеряны, силы реванша перегруппируются, демократия снова в опасности.

- Мы со Львом Пономаревым приехали к Ельцину в Бочаров ручей, я стучал кулаком по столу и говорил: Борис Николаевич, пора назначать премьера, если вы не примете нашу кандидатуру, «Демократическая Россия» уйдет в оппозицию.

Ставлю себя на место Ельцина. Я президент России, народный герой, самый популярный человек в стране. У меня болит голова, мучает жажда, а передо мной сидят Глеб Якунин и Лев, извините, Пономарев, стучат кулаками по столу, чего-то требуют. Безобразие, понимаешь.

Кандидатура премьера, которую Якунин с Пономаревым предлагали Ельцину тогда в Сочи, - это, конечно, Гайдар. Спрашиваю Якунина, где они его взяли, в журнале «Коммунист», что ли? Якунин задумывается, неуверенно отвечает, что, кажется, Петр Филиппов из Ленинграда первым предложил Гайдара координационному совету «Демроссии», но он, Якунин, точно не помнит.

- Это было как призвание Рюрика. Советская система рухнула неожиданно для нас, мы были не готовы к этому. Серьезных специалистов среди нас не было, вообще никого не было. Железный сталинский каток выдрал все живое. Положение России было гораздо более тяжелым, чем у любой восточноевропейской страны.

Якунин пускается в долгое рассуждение об особенностях русской истории: «Если европейские страны уже в конце XIX века были по своему менталитету готовы к демократии, даже Польша, даже Финляндия, то у нас все было по-другому. Александр III считал Москву третьим Римом, Николай жил папиными идеями, о Константинополе мечтал. К 1917 году Россия подошла тоталитарной страной, а потом Сталин начал строить свою пародию на третий Рим. Менталитет нашего народа в корне отличался от европейского, и если Восточная Европа, освободившись от ига коммунизма, уже была готова к демократии, то Россия к ней готова не была».

II.

На очередном митинге осенью 1991 года Якунин кричал, обращаясь к толпе: «Бог смилуется, будет не сорок лет, как у Моисея, все будет быстрее». Сейчас говорит, что ему стыдно за те слова.

- Мы просто не представляли, как все сложится. И я, как священник, просто не имел права говорить людям о том, чего я сам не понимаю. Сейчас мне уже ясно, что Гайдар делал не так, но это сейчас. Тогда я не понимал.

На вопрос, чего именно он не понимал, Якунин отвечает:

- Во-первых, Гайдар должен был каждый день выступать по телевидению, объяснять ход реформ. Этого он не понимал, он был уверен, что главное - изменить экономику, а психология сама изменится. Вот и получили. Чекисты в этом смысле оказались гораздо более дальновидными, вот даже похороны Алексия II, который довел церковь до кризиса, - посмотрите по телевизору, как они это преподносят. Сплошной гламур. А ведь если бы меня или вас так показывали, народ бы тоже нас с вами полюбил.

III.

С Якуниным мы разговаривали на следующий день после погребения Патриарха, и я меньше всего хотел в такой день разговаривать с ним, давним врагом нынешней Русской православной церкви, на эту тему. Но Якунин заговорил об этом сам.

- Алексий был настоящим коммунистом, Ельцина он ненавидел. Он просто пользовался им, когда надо было решать какие-то свои проблемы. Например, проблему Якунина. Я же был членом парламентской комиссии по расследованию ГКЧП. У комиссии был доступ в архивы Лубянки. Когда я услышал, что можно пойти в архив, я сразу же побежал и потребовал выдать мне документы четвертого отдела пятого управления - это был отдел по делам православной церкви. Мне сразу выдали мое личное дело в расчете на то, что мне будет интересно, я увлекусь им и ничего больше не прочитаю. А Алексий сразу же побежал к Ельцину - Якунин недруг церкви, запретите ему. Ельцин молодец, ответил: «Ой, вы знаете, они же невменяемые, даже меня не боятся».

Комиссию, в которой работал Якунин, распустит уже Руслан Хасбулатов летом 1992 года. За это время Якунин успеет вдоволь насидеться в лубянских архивах и дать добрый десяток интервью на тему отношений высших иерархов РПЦ с советскими спецслужбами.

- Этого они мне не простили. Но чем больше они суетились, тем больше срама было им самим, вот ирония судьбы.

IV.

К Борису Ельцину в то время лидеры «Демроссии» имели почти неограниченный доступ. «Он мне говорил, - вспоминает Якунин, - „Глеб Палыч, у меня для вас всегда дверь открыта“». Продолжалось все это, впрочем, очень недолго.

- Последний наш человек, которого удалось куда-то назначить - это Филатов, глава администрации президента. Потом мы потеряли влияние. Нас поначалу выручали наполеоновские комплексы Бориса Николаевича, но потом оказалось, что нет у него никаких наполеоновских комплексов, один Бахус. И ров, разделяющий нас, начал расти, расти, а потом стал непреодолимым.