Скандалы - [2]
Меньше всего хочу становиться на сторону ДПНИ, но все же ситуация кажется мне отвратительной. Произошло нападение на известного общественного деятеля, лидера вполне популярной партии (неважно, что незарегистрированной), которая на любых свободных выборах легко преодолела бы семипроцентный барьер. Сразу после этого нападения погибает другой видный активист этой партии. По-хорошему, ситуацию должен был бы прокомментировать министр внутренних дел, а то и взять под личный контроль президент. Должно начаться следствие, в конце концов.
Вместо этого преступников ищут сами соратники Белова, государство молчит, как будто и нет его, ну и антифашистская общественность еще злорадствует.
На таком фоне поневоле в фашисты запишешься.
«Дуэль»
Замоскворецкий суд Москвы закрыл газету «Дуэль», удовлетворив тем самым иск Россвязькомнадзора, обнаружившего в публикациях газеты «призывы к осуществлению экстремистской деятельности». Мне нечего возразить судьям и чиновникам-истцам - «Дуэль» действительно была вполне экстремистской газетой. Достаточно сказать, что опубликованная в «Дуэли» статья, послужившая поводом для иска, называлась «Ветераны войны - штурмовые отряды еврейских расистов». В разное время на страницах газеты публиковались сериалы о двойнике Бориса Ельцина, изображавшем президента России после смерти настоящего Ельцина в 1996 году, о том, что американцы не были на Луне, и, конечно, о «жидах» - это слово также не было в «Дуэли» запрещенным. Желающих узнать подробности об этой газете отсылаю к опубликованному этой весной в «Русской жизни» интервью основателя и главного редактора «Дуэли» Юрия Мухина (самого Мухина, кстати, тоже сейчас судят за экстремизм - в другом суде, Савеловском).
Теперь, получается, справедливость восторжествовала, никто больше не будет писать о двойнике Ельцина и о «штурмовых отрядах еврейских расистов», никто не станет разоблачать не летавших на Луну астронавтов и не таранивших башни-близнецы арабских террористов, а старые номера «Дуэли» (спасибо властям, что за хранение этих газет еще не начали сажать) станут такой же библиографической редкостью, как и старые номера «Экзайла», «Лимонки» и прочей запрещенной прессы вплоть до легендарной газеты «Еще».
«Дуэль», строго говоря, и безо всякого экстремизма выглядела лишней на современном газетном прилавке. «Дуэль» Юрия Мухина - это такой привет из девяностых, когда были и «Независимая», и «Сегодня», и «Завтра», и Бог знает что еще - на фоне тогдашней цветущей сложности никому и в голову не приходило закрывать мухинскую «газету борьбы общественных идей», потому что никому не приходило в голову и читать ее. Зачем - если «борьба общественных идей» повсюду, а не только в «Дуэли»?
Теперь все по-другому. Какие-то газеты, гремевшие десять лет назад, тихо или со скандалом умерли, какие-то впали в ничтожество и так же тихо доживают свой век. На этом фоне «Дуэль» выглядела совсем не так, как в девяностые, и я не раз мысленно благодарил неизвестного активиста, каждую неделю выкладывавшего пачку свежих «Дуэлей» на стеллаже бесплатной прессы в гастрономе около моего дома. Теперь «Дуэли» не будет, теперь неодинаковых газет, кажется, совсем не осталось. Конечно, обижать евреев, ветеранов и американцев нехорошо. Конечно, закрытие «Дуэли» - удар по экстремизму. Но почему же теперь так грустно?
Секретность
О директиве начальника Генштаба генерала Макарова «О недопущении разглашения сведений о реформировании Вооруженных сил РФ» стало известно спустя почти месяц после ее подписания, и то благодаря не генштабовской пресс-службе, а журналистам «Коммерсанта», которые, сообщив об этой директиве, сами грубейшим образом ее нарушили, потому что директива запрещает любые утечки информации из Министерства обороны.
Здесь можно было сказать что-нибудь о вечной тяге наших военных к закрытости и к секретности и о том, что военные чиновники так и не поняли, что публичность - это не зло, а вполне эффективный инструмент, с помощью которого можно управлять общественным мнением. Но история с директивой генерала Макарова - она на самом деле совсем о другом. Дело в том, что, засекречивая ход военной реформы (а директива, помимо прочего, запрещает офицерам разглашать, особенно при контактах с прессой, любую информацию о ходе реформы: и о замене дивизий бригадами, и о сокращениях личного состава, и так далее - нарушителям Генштаб грозит уголовной ответственностью), руководство министерства обороны пытается оградить себя не от прессы и не от общества, а от своих же подчиненных, которые уже привыкли ждать от Минобороны только плохих новостей и связывают с военной реформой только ухудшение собственного положения.
Рубрика «Драмы» уже не раз рассказывала о том, что все армейские нововведения, проводимые министром Анатолием Сердюковым, носят ярко выраженный «антигенеральский» характер. О том, что вся армия радостно приветствует сердюковские реформы, давно уже не говорит даже программа «Время». Любая новость из серии «упразднена дивизия такая-то» встречает на уровне военного чиновничества глухое неодобрение, а то и просто саботаж. Засекречивая подробности хода реформы, министр Сердюков пытается сопротивляться недовольству и саботажу, и сам загоняет себя в ловушку, потому что любая закрытость - лучший стимул для распространения слухов. И чем тщательнее Генштаб будет выполнять директиву «о недопущении разглашения», тем более шокирующими будут расползающиеся по военным округам и флотам слухи о новых злодеяниях «мебельщика». Со всеми вытекающими последствиями.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.