Это была самая удивительная речь из всех, что она когда-либо слышала. Не каждый способен, как Майлс Редмонд, объединить любовь с наукой и добавить капельку иронии.
— Выходит, это все — биология?
— Да, пожалуй. И я был бы счастлив умереть за тебя.
Синтия не усомнилась в этом ни на мгновение.
— Я постараюсь устроить так, чтобы в смерти не было необходимости, — сказала она, заставив его улыбнуться. — Я люблю тебя, Майлс. — В ее голосе прозвучало такое удивление, что он издал короткий смешок.
— Странно, не правда ли? — отозвался он с обескураженным видом.
Они оба считали, что любовь — такой же миф, как Эльдорадо, и теперь, наткнувшись на нее в своих блужданиях, испытывали смущение. Их обоих смущало то, что они избегали любви — ибо кто они такие, чтобы пытаться подчинить нечто столь необыкновенное своим мелочным интересам?
В чем-то любовь напоминала Лакао. Она была такая же прекрасная, ужасающая и удивительная, и они могли бы вечно исследовать все то, что любовь могла предложить им.
— Майлс, я люблю тебя. Тебя одного. Мне жаль, если Аргоси чувствует себя уязвленным, но я не могу слишком уж переживать по этому поводу, когда ты стоишь здесь, передо мной.
— В таком случае — отлично, — ответил он с улыбкой.
И сделал еще один шаг ей навстречу.
Синтия тоже шагнула в его сторону.
— Мы найдем способ вернуться на Лакао, — пообещала она.
— Конечно, найдем, — произнес он с рассеянным видом, проводил взглядом котенка — тот влетел в холл, атаковал его сапог и снова куда-то умчался. — Так вот, возвращаясь к моему вопросу, Синтия… — Майлс набрал в грудь побольше воздуха. — Ты согласна стать моей женой? — выпалил он.
Все расплывалось перед глазами Синтии, и она смахнула набежавшие слезы.
— Я почту за честь стать вашей женой, мистер Редмонд, — произнесла она с достоинством, которое оказало бы честь любому Редмонду. Во всяком случае, она пыталась сказать это с достоинством. Но ее голос дрогнул.
Майлс поднял глаза к потолку, видимо, в благодарственной молитве, а затем посмотрел на Синтию, и его лицо просияло.
А она задалась вопросом: может ли человек вынести подобное счастье?
Но вряд ли в мире существовал подобный прецедент, Синтия была абсолютно уверена, что никто и никогда не был так счастлив, как она сейчас. И ей придется доказать всем, что сумеет выйти замуж за Майлса Редмонда и дожить до преклонных лет.
Внезапно смутившись, они покосились в сторону гостиной.
Поразительно, но миссис Манди-Диксон больше не издала ни звука. Но из гостиной доносился шорохи и звяканье, свидетельствующие о том, что она сама налила себе чай. Подумать только! Воистину этот миг был полон чудес.
И тут Майлс, сделав несколько широких шагов, оказался перед Синтией. Его большие ладони обхватили ее лицо, а губы нежно коснулись ее губ. Казалось, он никак не мог поверить, что она — не мираж.
И Синтия поспешила заверить его в том, что все происходящее — реальность. Обвивая руками шею любимого, она крепко прижала его к себе, пылко поцеловала в губы, а затем прижалась щекой к его колючему подбородку, с наслаждением вдыхая запах пота, впитавшегося в одежду Майлса во время бешеной скачки.
Когда же он обнял ее, Синтия откинулась назад в его объятиях и осторожно сняла с него очки, так как они слегка запотели. Она протерла их о лиф платья и водрузила обратно на место, потому что отныне забота о любимом стала делом ее жизни.
— Спасибо, — промолвил Майлс, забавляясь. — Так я тебя гораздо лучше вижу, дорогая.
И его губы прижались к ее губам в долгом восхитительном поцелуе.
