Скандальная история в княжестве О… - [7]

— Но каким образом я мог тебе оказать содействие?

— Если женщина думает, что горит ее дом, она, несомненно, инстинктивно схватится за предмет, который ей дороже всего. Это вполне естественно, и я этим пользовался не раз для своих целей. Замужняя женщина и мать хватает своего ребенка, незамужняя женщина хватается за свои драгоценности. Я был уверен, что для нашей дамы самой драгоценной вещью является предмет, который я стремлюсь достать. Сцена пожара была проведена великолепно. Дым и крик могли бы потрясти хотя бы и стальные нервы. Поэтому я узнал все. Фотография помещается в нише, в потайном шкафчике, вделанном в стену. При первой тревоге она бросилась туда, и я увидал, что она держала в руках карточку. Когда я крикнул, что опасности никакой нет, она положила карточку обратно, но затем увидала ракету и бросилась из комнаты. После этого я ее уже не видал. Я колебался, не овладеть ли карточкой, но в эту минуту вошел ее кучер, и я решил повременить, так как малейшая оплошность могла испортить все дело.

— А теперь что? — спросил я.

— Собственно говоря, остается сделать пустяки. Завтра утром я с князем сделаю ей визит. Если ты хочешь, можешь идти с нами. Нас попросят обождать в гостиной, и дело будет сделано. Может быть, его высочеству доставит особенное удовольствие взять эту карточку собственноручно.

— В котором часу вы сделаете визит?

— В восемь часов утра. Дама наша будет еще, конечно, спать, и мы будем хозяевами положения. Конечно, мы должны быть очень аккуратны, так как неизвестно, какие изменения произвел в ее жизни и привычках этот брак. Я тотчас же извещу князя.

Разговаривая, мы дошли до улицы Бэйкер. Гольмс стал искать в кармане ключ от входной двери; вдруг какой-то прохожий крикнул ему:

— Спокойной ночи, мистер Гольмс!

Слова эти были, повидимому, произнесены молодым человеком в широком пальто, быстро пробежавшим мимо нас.

— Я где-то слышал этот голос, — проговорил Гольмс. — Кто бы это мог быть, черт возьми?

III

Я провел эту ночь у Гольмса. На следующее утро мы только что принялись за завтрак, как вбежал князь.

— Вы добились своего? — воскликнул он, хватая Гольмса за плечи и с волнением ожидая его ответа.

— Пока еще нет.

— Но вы имеете надежду?

— Конечно.

— В таком случае, едемте! Я сгораю от нетерпения.

— Я еще должен послать за извозчиком.

— Мой экипаж у вашего подъезда.

— Тем лучше.

Мы сели в экипаж и поехали.

— Ирэна Адлер вышла замуж, — заметил Гольмс.

— Замуж? Когда же?

— Вчера.

— И за кого же?

— За английского адвоката, по имени Нортон.

— Правда? Но любить его она, во всяком случае, не может.

— И все-таки, в интересах вашего высочества было бы желать этого.

— Почему так?

— Потому что это обезопасит ваше величество от дальнейших неприятностей. Если она любит своего мужа, она не любит ваше высочество, а если она не любит ваше высочество, к чему же ей нарушать ваш покой?

— Совершенно верно. И все-таки… Ах, как бы я желал, чтобы она была мне равна по рождению! Какая бы она была княгиня!

Он задумался и молчал до самого дома Адлер.

Двери виллы была открыта настежь, и на пороге ее стояла пожилая женщина, смотревшая с сардонической улыбкой, как мы выходили из экипажа.

— Мистер Шерлок Гольмс? — спросила она.

Мой друг бросил на нее удивленный взгляд.

— Да, я мистер Гольмс.

— Барыня предупредила меня о вашем приезде. Она уехала сегодня с утренним пятичасовым поездом на континент.

— Что?! — Шерлок Гольмс побледнел как полотно. — Вы хотите этим сказать, что она покинула Англию?

— Да. Навсегда.

— А бумаги? — спросил хриплым голосом князь. — Значит, все пропало!

— Мы должны удостовериться, — Гольмс оттолкнул служанку и бросился в комнату.

Князь и я последовали за ним. Мебель в комнате стояла в беспорядке, открытые настежь шкафы указывали на поспешность отъезда. Гольмс бросился к тайнику, открыл его и вытащил фотографическую карточку и письмо. На карточке была изображена Ирэна Адлер в вечернем туалете, а письмо было адресовано мистеру Шерлоку Гольмсу.

Мой друг разорвал конверт, и мы все трое одновременно прочли это письмо. Оно было написано накануне, около двенадцати часов ночи и гласило следующее:

«Мой дорогой мистер Гольмс, Вы действительно бесподобно провели вашу роль, и Вам вполне удалось овладеть моим доверием. До самой суматохи по поводу мнимого пожара я не имела ни малейшего подозрения. Но затем я поняла, что я себя выдала, и задумалась о будущем. Несколько месяцев тому назад меня уже предостерегали и указывали на Вас как на единственного человека, к посредству которого прибегнет князь. Сначала мне было стыдно за недоверие к такому милому старому священнику. Но вы знаете, что я сама была актрисой и поэтому сама не раз прибегала к переодеванию. Поэтому я послала своего кучера Джона наблюдать за Вами, а сама отправилась к себе наверх переодеться. Я успела последовать за Вами до вашего дома и убедилась, что мною интересуется знаменитый мистер Гольмс. Я даже сделала неосторожность — пожелала Вам спокойной ночи, — и поспешила обратно к мужу.

Мы с мужем сочли за самое лучшее спастись от такого опасного врага бегством. Поэтому завтра Вы найдете гнездышко пустым. Пусть ваш клиент успокоится насчет карточки: я люблю и любима человеком, гораздо более благородным, чем князь. Я предоставляю князю полную свободу действий и, несмотря на его тяжелую вину, не буду стоять поперек его дороги. Я оставляю фотографическую карточку, обладание которой может быть желательно князю, и остаюсь навсегда преданная Вам