Скандал - [8]
Вспомнились слова одной хорошей песни: «Будет весело и страшно».
Вот, что-то такое во всем этом было. Весело и страшно. Эти слова хорошо отражают атмосферу этой гигантской очереди в храм, в ночь с понедельника на вторник, накануне похорон Патриарха Алексия.
Начал я с того, что у меня не было никакого личного отношения к Патриарху. Шестичасовое ночное стояние в очереди на Волхонке, Ленивке, Пречистенской набережной и Соймоновском проезде что-то в этом плане изменило, странным образом. Это, конечно, какие-то небольшие, малозаметные изменения, и все же. Лучше поздно, чем никогда.
Дальше мы двигались очень быстро. В несколько рывков одолели Соймоновский проезд, прошли сквозь рамку-металлоискатель и через досмотр охранника перед входом в храм (так, сумки на стол, мобильные, ключи выкладываем, открываем сумочку, проходите). Неприятная, конечно, процедура, учитывая контекст, но, наверное, в этом была практическая необходимость.
Описывать то, что было в храме, я не буду – все и так видели по телевизору. Тем более что я был внутри храма не больше пяти минут. Скажу лишь, что возлагать цветы я не стал. Как-то это очень по-светски, не по-монашески. Когда мы прощаемся с монахом, пусть и Патриархом, цветы как-то неуместны. Мне так кажется. Поэтому я просто остановился на пару секунд напротив гроба и сказал про себя:
Упокой, Господи, душу новопреставленного раба Твоего Алексия, Святейшаго Патриарха Московскаго и всея Руси, прости ему вся согрешения вольная и невольная и даруй ему Царствие Небесное.
Бесы 2.0
Энциклопедия скандалов в интернете
Мой дорогой Гнусик!
Христиане говорят, что Враг – это Тот, без Кого ничто не обладает силой.
Нет, НИЧТО очень сильно, достаточно сильно, чтобы украсть лучшие годы человека, отдать их не услаждающим грехам, а унылому заблуждению бессодержательной мысли. Ты скажешь, что все это мелкие грешки. Но помни, самое важное – в какой степени ты удалил подшефного от Врага. Неважно, сколь малы грехи, если их совокупность оттесняет человека от Света и погружает в ничто. Поистине, самая верная дорога в ад – та, по которой спускаются постепенно, дорога пологая, мягкая, без внезапных поворотов, без указательных столбов.
Твой любящий дядя Баламут.
Клайв Льюис
У меня мысли разбегаются… плачу третий час… но все-таки… хочу здесь написать… Любимый… Он меня первый раз ударил, когда я сказала, что беременна. Он же предохранялся… На весь Долгопрудный меня опозорила, шлюха… Дальше еще что-то кричал, я не запомнила… А вчера… вчера я убила ребенка… Ребенка, которого я так хотела подарить Ему… Я не хотела говорить Ему, что сделала это… Но утром не выдержала и сказала… Он опять ударил… Моего сына убила, гнида… Я не знаю, что делать… Я так люблю Его…
Подписался на комменты.
Всякие либерасты, педики и мамаши-кликуши любят болтать о том, что детей, мол, бить нехорошо. Развитие ребенка, хрупкие цветы жизни, индивидуальный подход, воспитание как творчество и прочий понос. А я вам так скажу, камрады. Чтобы сын вырос нормальным мужиком, а не сифилитическим либерастом – его можно и нужно бить. Меня отец в восьмидесятые ремнем порол, в армии тоже жизни учили, и теперь я за свои слова могу ответить по полной. И когда Саня мой начинает шкодничать или врать, я ему быстро все объясняю. Больше двух ударов обычно не нужно. А если кто прибежит и захочет развести тут сопли-вопли, то ищите другое место, отвечать все равно не буду.
Жизнь – это черная бездна, из которой нет выхода. Я шел так долго, я стремился, и верил, и ждал, и так долго вдыхал запахи тех цветов, тех белых лилий, что так нравятся Ей, моей Единственной. Но она выбрала молчание. Таков Ее путь, и не мне судить о нем. Но и я сделал свой выбор. Я шагну в ледяную пустоту, избавлю себя от страданий и слов. Завтра меня уже не будет в школе. Таблетки лежат справа от монитора, я вижу их, когда пишу. Не говорите мне, что я совершаю ошибку. Любые ошибки значат что-то только в том в мире, в котором я с Ней, а где Ее – нет, там лишь пустота и черная бездна. Наверное, я был лишним в этом рождении. Прощайте.
Запасся поп-корном, подписался на комменты.
Все православные попы пусть горят в своем христианском аду. Мне плевать на мерседесы, на то, как они там воруют, на все их бороды и жирные животы. Если кому-то нравится выглядеть жадным, толстым, омерзительным клоуном – дело его. Но то, что эта церковная пакость столетиями учила славян рабской покорности, разному терпению-смирению, учила покоряться господам, коммунякам, азиатским чернозверям – этого я им никогда не прощу. Арийский Волк 14 88 мне рассказывал, как они с геноссен, Русским Добровольцем и Тенью Перуна, подкараулили одну поповскую плесень, когда та выходила из своей христианской молельни. Окружили, облили бензином, зажигалку достали, но не подожгли, все-таки ментовка рядом была.
Я, в отличие от вас, недоразвитых русских трусов, вырожденцев и детей алкоголиков, на вашем собственном языке пишу грамотно. И я могу вам сообщить только одно: кончилось ваше время. Здесь теперь все принадлежит нам. И что бы вы ни орали про кавказцев, вы будете подчиняться нам и делать то, что мы вам разрешим. Кто вообще будет вас слушаться, когда вы родную семью не уважаете, родителей не уважаете, когда девушки у вас – проститутки, и даже религию свою вы забыли и простой молитвы уже не знаете. Я учусь в бизнес-школе, получаю MBA, и каждый из вас, лохов с помойки, которые у меня тут в комментах упражняются, будет ко мне на работу проситься, возьми, Джамалдин, хоть на сто долларов. Но я ни одну русскую шваль даже на порог не пущу. Идите пить пиво в подъезд и блевать, дегенераты. Россия – это моя страна.
