Скандал в семействе Уопшотов - [48]

- Я еду зайцем, - сказал молодой человек.

Гонора с трудом перевела дух, набрав полные легкие морского воздуха. Вот это был удар! О, почему жизнь оказывается цепью тайн? Она-то вообразила, что ее новый знакомый преуспевающий и удачливый делец, а он попросту нарушитель закона, отверженный.

- Где вы ночуете? - спросила она. - Где вы едите?

- Большей частью я ночую в туалете, - ответил он. - И я два дня ничего не ел.

- Но нельзя же ничего не есть.

- Знаю, - печально сказал он. - Знаю. Видите ли, я рассчитывал довериться кому-нибудь из пассажиров, и тогда, если бы он отнесся ко мне по-дружески, он мог бы распорядиться, чтобы ему приносили обед в каюту, и делиться им со мной.

На мгновение в Гоноре возобладало чувство осторожности. Он казался назойливым. Он действовал слишком поспешно. Тут у него громко забурчало в животе, и мысль о муках голода, которые он должен был испытывать, прогнала прочь подозрения.

- Как вас зовут? - спросила Гонора.

- Гэс.

- Так вот, я еду в двенадцатой каюте, палуба Б, - сказала она. Спуститесь туда через несколько минут, а я позабочусь, чтобы вам принесли поесть.

Войдя к себе в каюту, она позвонила официанту и заказала обед из шести блюд. Молодой человек пришел я спрятался в ванной. Когда на стол были поданы закрытые крышками судки, он вышел из своего убежища, и Гонора с удовольствием смотрела, с каким аппетитом он ест.

Покончив с обедом, он вытащил пачку сигарет и предложил Гоноре закурить, словно она была не старухой, а его милой приятельницей и ровесницей. Гонора спросила себя, не стала ли она моложавей под благодатным воздействием морского воздуха. Она взяла сигарету и испортила четыре спички, пытаясь закурить. Когда сигарета наконец зажглась, от дыма у Гоноры появилось такое ощущение, будто ее горло режут ржавой бритвой. Она раскашлялась и обсыпала пеплом платье. Молодой человек словно бы и не заметил, как она уронила собственное достоинство, - он рассказывал ей историю своей жизни, и она изящно держала сигарету между пальцами, пока та не погасла. От курения она определенно чувствовала себя моложе. Он женат, рассказывал гость. У него двое детей - Хейди и Питер, но жена его сбежала с каким-то моряком и увезла детей в Канаду. Где они теперь, он не знал. Он работал конторщиком в страховом обществе, и жизнь у него была до того одинокая и бессмысленная, что однажды во время обеденного перерыва он проник на лайнер и уехал на нем. Что ему было терять? По крайней мере хоть немного повидает свет, если даже его и отправят домой под конвоем.

- Я скучаю по детям, - сказал он. - Это самое главное. Знаете, что я сделал на прошлое рождество? Купил елочку, из тех, что продаются в магазинах стандартных цен, поставил ее в комнате, украсил, купил подарки для детишек, а когда наступило рождество, сделал вид, будто они ко мне пришли. Конечно, все это фантазия, но я развернул подарки и вел себя так, будто дети и вправду были у меня.

После обеда Гонора научила его играть в триктрак. Он очень быстро усвоил правила игры, подумала она, и вообще он исключительно сообразительный молодой человек. Позор, думала она, что ему приходится губить свою молодость и способности, живя в одиночестве, печали и тоске. Он не был красив. Лицо у него было слишком подвижное, а усмешка чуть-чуть глуповатая. Но он еще совсем мальчик, подумала Гонора, и, когда станет опытнее и добрее, лицо у него изменится. Они играли в триктрак до одиннадцати часов, и, по правде говоря, с тех пор как она уехала из Сент-Ботолфса, она еще ни разу не чувствовала себя такой счастливой или, во всяком случае, такой довольной. Когда они пожелали друг другу спокойной ночи, он замешкался у дверей; глядя на Гонору со своей чуть глуповатой или, может быть, лукавой? - усмешкой, он, казалось, намекал, что она могла бы оставить его переночевать на свободной койке у себя в каюте. Но хорошего понемногу, и она закрыла дверь у него перед носом.

На следующий день он не появился, и Гонора недоумевала, где он, голодный и одинокий, скрывается на этом большом корабле. Бульон и бутерброды, которые разносили по прогулочной палубе, лишь напомнили ей о жестокой несправедливости жизни, и она не получила от ленча никакого удовольствия. Днем она почти все время сидела у себя в каюте - на случай, если ему понадобится ее помощь. Как раз перед тем, как зазвонил колокол, призывавший к обеду, в дверь тихо постучали, и в каюту вошел вчерашний посетитель. После обеда Гонора вытащила доску для игры в триктрак, но молодой человек почему-то нервничал, и она выиграла все партии. Она сказала, что ему надо бы постричься, и, когда он ответил, что у него нет денег, дала ему пять долларов. В десять часов он попрощался, и она пригласила его завтра вечером снова прийти пообедать.

Он не пришел. Когда в семь часов прозвонил обеденный колокол, Гонора вызвала официанта и заказала обед, чтобы все было готово для гостя, но он не пришел. Она не сомневалась, что его поймали и посадили под арест в трюм, и подумала, что надо бы пойти к капитану - похлопотать за молодого человека, рассказать, как он одинок и несчастен. Однако же решила ничего не предпринимать до утра и легла спать. Утром, любуясь океаном, она увидела его на верхней палубе; он смеялся и разговаривал с миссис Шеффилд.