Скандал в семействе Уинтерли - [27]

— Иди и прочти его, пока не испортил, парень. Ах да, твоя тетя Барбара послала за портным, он должен прийти сегодня, так что, наверное, скоро будет здесь. Не спорь, мой мальчик, Барб говорит, что не сможет больше недели терпеть за обедом племянника, одетого, как приходской священник. Счет он пришлет мне, так что с этим тоже не спорь. Если не хочешь принять это как подарок, считай, что это твоя форма.

— За форму я должен платить сам, — наполовину искренне возразил Кольм.

— Тогда просто возьми, потому что мы предлагаем от души, — устало произнес дядя. — Будь я проклят, если встречал другого такого упрямца, как ты.

— Тогда спасибо. Большое облегчение не думать о том, что надо платить портному, — ответил Кольм, жалея о том, что это не шутка, и стал подниматься по лестнице. Миновав свою спальню, он поднялся еще выше в пустые комнаты, куда покойный герцог поселил их с Нелл, когда они были совсем маленькими детьми.

Кольм подошел к столу гувернантки и достал перочинный ножик, чтобы снять печать лорда Фарензе. Он мог бы и догадаться, что этот человек слишком проницателен, чтобы судить о ком-то по одежде. Но чего хотел виконт? Нет, лучше прочитать письмо, чем сидеть и смотреть на него, словно оно кусается. Написанное твердой нетерпеливой рукой, оно являло собой шедевр отстраненной вежливости. Лорд Фарензе получил некоторые документы, которые им следует обсудить. Тем более что теперь его светлость знает, кто такой Кольм.

У него мелькнула заманчивая мысль подождать, пока не появится новое платье, и он будет больше похож на джентльмена, но вместо этого Кольм пошел в свою комнату и написал письмо, в котором сообщал, что зайдет к его светлости завтра утром.

Глава 9

— Мистер Картер, милорд, — с важным видом возвестил величественный дворецкий виконта на следующее утро.

— Проходите, Картер. И принеси нам, пожалуйста, бургундского, Окэм, — сказал лорд Фарензе, как будто считал нормальным угощать хорошим вином скромного клерка.

— Доброе утро, милорд, — тихо поздоровался Кольм.

— Садитесь, не стойте в углу. Хотите пристыдить меня своей притворной скромностью?

— Конечно нет, милорд. Какое право имеет мистер Картер поучать тех, кто старше и лучше его?

— О, не лукавьте. Ваша прежняя служба научила вас куда большему, чем вы делаете вид.

— Прежняя служба, милорд? Какая работа могла научить бедного клерка такой смелости?

— Свежие шрамы и неровная походка стали слишком привычным делом после Ватерлоо, так что, делая вид, будто вы не имеете к этому отношения, вы скорее привлекаете внимание, чем избегаете его, Хэнкорт. К тому же, живя под крышей своего дяди, вам придется называть себя своим настоящим именем, не так ли?

— Это мой дядя выдал меня каким-то образом?

— Нет, ваш отец. Вы его точная копия в этом возрасте, — хмуро произнес виконт, как будто старался не держать на него обиду. — Ваши волосы немного темнее, вы стройней и, пожалуй, выше, но это потому, что до ранения вы вели активную жизнь.

— Я не мог знать, похож на него или нет. В Линейр-Хаус не осталось ни одного портрета моего отца, а сам я не помню, как он выглядел.

Все это были пустые формальности, поэтому Кольм напрягся, ожидая приказа впредь держаться подальше от семейства Уинтерли. Слава богу, виконт не знал о злополучной выходке Верити и о том, какую роль в ней сыграл он и мисс Уинтерли в ту ночь, которую он так старался забыть.

— Вам надо навестить крестную вашего покойного отца, — сказал лорд Фарензе. — У нее есть очень хороший портрет, написанный, когда лорд Кристофер был совсем молод. Он-то и подтвердил мои подозрения насчет вас.

— И что теперь? — с вызовом бросил Кольм, потому что больше не мог сидеть здесь, ерзая в кресле в ожидании, когда этот человек решит, надо ли ненавидеть его за то, что он сын своего отца.

Принесли вино, и Кольму пришлось вооружиться терпением. Сдержав вздох, он смотрел, как наполняли дорогим вином его бокал.

— Я предпочел бы, — начал лорд Фарензе, — чтобы вы не встречались с моей дочерью ни в ту ночь у Дернли, ни в парке на следующее утро, но что сделано, то сделано.

Одна радость, что отец мисс Уинтерли не знал о злополучном маскараде на Кавендиш-сквер.

— Вы мало что можете предложить женщине, не говоря уже о моей дочери, но вы слишком долго оставались с ней наедине, прежде чем я появился и вернул ситуацию в лоно приличий.

— Это правда, — осторожно признал Кольм.

— Однако вы оставались в библиотеке, хотя знали, что на всей земле вы последний из мужчин, с которым она могла бы оставаться наедине.

— Я уже пообещал, что буду молчать.

Кольма глубоко оскорбило недоверие лорда Фарензе. Ему захотелось вскочить на ноги и в благородном негодовании выйти вон, но годы армейской дисциплины заставили остаться на месте. Разве не должен он узнать своего врага? А в том, что лорд Фарензе считает его таковым, не оставалось сомнений. Он отказывался относиться к обещанию Кольма как к слову чести.

— Я видел, как вы смотрели на мою дочь, и, как бы вы ни старались это отрицать, в ваших жилах течет дурная кровь. Даже если бы вы были богаты, как Крез, вам пришлось бы отчаянно бороться, чтобы я согласился на ваш брак с Ив. Даже если бы вы с ней любили друг друга до беспамятства, мне бы и в голову не пришла такая возмутительная идея. Стоит мне представить все насмешки и подозрения, которые вызвал бы в обществе подобный брак, и я содрогаюсь. Не приближайтесь к ней, Хэнкорт, и может быть, тогда я признаю, что вы лучше лорда Кристофера.