Скандал у озера - [78]

– Сохраняйте спокойствие, матушка-настоятельница сделает все наилучшим образом для каждого больного, – втолковывала им Жасент. – Когда уровень воды спадет, все образуется – вы вернетесь в эту палату.

– Моя дорогая, будет ли у нас в коллеже пища? – хныкала одна.

– Как мы туда доберемся? – стонала другая. – В лодке? А если она перевернется?..

Будучи терпеливой медсестрой, Жасент, вооружившись улыбкой, успокаивала всех, обещая, что все будет хорошо, что она лично все проконтролирует. Ей также пришлось утешать и двоих подростков: брата и сестру, страдающих от туберкулеза. Высокая влажность и отсутствие отопления отягчали их и без того нестабильное состояние.

– Доктор Гослен посчитал нужным выдать вам электрический обогреватель. Так в помещении будет теплее.

В этих хлопотах пробежал день, наступил вечер. Жасент уже собиралась надеть пальто, чтобы отправиться домой, когда в холл, в котором все еще бурлило оживление, словно в муравейнике, в котором сестры и последние посетители сновали туда-сюда, стремительно ворвалась Эльфин Ганье. Матушка-настоятельница стояла на пороге своего кабинета, беседуя с одним из докторов.

– Мадемуазель Клутье! – воскликнула Эльфин, как всегда, невероятно элегантная: на ней был темно-синий костюм безукоризненного кроя, а на светлой голове красовалась очаровательная шляпка. – Кажется, вы торопитесь?

– Прошу вас, позвольте мне пройти, – тихо сказала Жасент. – Мне нечего вам сказать.

– А мне как раз есть что сказать! – громко ответила Эльфин. – Абсолютно случайно я узнала, что вы хвалитесь тем, что вновь вернули своего возлюбленного. Наверняка речь идет о вашем бывшем женихе, который на самом деле мой. Думается мне, вы по дешевке продали свою монашескую добродетель, чтобы его заполучить!

В воздухе вмиг повисла тягостная тишина. Низенькая монашка, которой с виду было около тридцати лет, подошла к женщинам, собираясь попросить говорить тише, но в этот момент Эльфин нарочито громко воскликнула:

– Неужели вам не стыдно рассказывать о своих интрижках тут, где люди мучаются, к тому же когда вы только что похоронили одну из сестер?!

– Да замолчите же, наконец!

В сдавленном голосе Жасент звучало бешенство. Ее сердце билось так, словно вот-вот разорвется от стыда и гнева.

Матушка-настоятельница не смогла больше этого вынести. Она энергичным шагом направилась к женщинам.

– Мадемуазель, мне не известна причина, по которой вы позволяете себе так бесцеремонно повышать голос в моем заведении, но если вам необходимо свести с кем-либо счеты, то делайте это на улице. Что же касается вас, Жасент, я надеюсь, что услышанное только что мною – клевета! Мы дорожим моральными качествами наших медсестер. Такая сцена неприлична.

– Мне жаль, матушка, – прошептала Жасент. – Я прошу у вас прощения. Мадемуазель Ганье обвиняет меня безосновательно. Я не знаю, по какой причине.

– Лицемерка! – закричала Эльфин. – Мое обвинение не беспочвенно. Мы с братом завтракали с моим крестным, доктором Госленом, и он поведал нам о вашем бахвальстве и, что еще хуже, – о ваших досужих вымыслах!

Чтобы не усугублять скандал, спровоцированный посетительницей, Жасент поспешно вышла. Матушка-настоятельница придирчиво посмотрела на шумную привлекательную блондинку, отметив при этом, что речь ее тем не менее отличается грамотностью.

– Итак, вы – мадемуазель Ганье? – очень тихо спросила она.

– Да, и я не отважилась бы вести себя подобным образом, сестра, если бы мое сердце не было разбито. Мужчина, завоеванием которого хвасталась Жасент Клутье, – не кто иной, как мой жених. Мы должны пожениться в июле, – соврала она, не колеблясь ни секунды. – Когда я узнала правду, то от возмущения просто не смогла сдержать себя. Мой отец делает значительные пожертвования в вашу больницу. Мы честные люди, добрые католики. Простите меня, я пойду. Мне жаль.

Эльфин скорчила обиженную гримасу, развернулась и бросилась на улицу. Она, конечно, преувеличивала свою душевную боль, хотя действительно страдала. Разрывая отношения с ней в субботу, Пьер вел себя демонстративно и решительно. Он ни разу не сказал о том, что любит ее, выставляя, словно щит, свою неизменную страсть к Жасент. Но когда доктор Гослен в порыве ревности и обиды повторил слова прекрасной медсестры, отверженная любовница решила навредить своей сопернице.

Ее вторжение в больницу было тщательно продумано, и этому поспособствовали указания доктора.

– Вы еще здесь? – рявкнула Эльфин поджидавшей ее на улице Жасент.

– Мне, в отличие от вас, не нужны свидетели для сведения счетов, – ответила медсестра. – Вы сделали это умышленно! Теперь матушка-настоятельница перестанет мне доверять, да и другие сестры тоже!

– Вам нужно было всего лишь держать язык за зубами! Но вы, наверное, забавлялись, зная, что раните доктора Гослена! А он-то надеялся на вас жениться. Знаете, кто вы? Карьеристка! Мой брат тоже попал в ваши сети.

– Если бы я была, как вы выражаетесь, карьеристкой, то предпочла бы выйти замуж за Валласа Ганье, а не за Пьера Дебьена. Однако, нравится вам это или нет, я все еще люблю Пьера. Мы смогли вновь обрести друг друга, и я не совершу ту же ошибку дважды. На этот раз я стану его женой, и мы поженимся сразу, как это станет возможным.