Скандал у озера - [68]

– Пьер? – позвала она, не решаясь встать. – Пьер, отзовись, прошу тебя!

Не успела она это сказать, как заметила, что на дне лодки плещется мутный сероватый поток. В это же мгновение в борт вцепились руки Пьера: промокший до нитки, с прилипшими к голове волосами, он вынырнул из воды.

– Не бойся, моя хорошая, мы выберемся! – крикнул он. – Помоги мне подняться – мне мешает одежда, она стала тяжелой.

– Да, да, – пробормотала она.

Помогая Пьеру залезть на борт, Жасент мимолетом бросила взгляд на кожаную сумку, которую перед этим спрятала под лавку. «Боже мой, дневник Эммы! Нельзя, чтобы он намок, а главное – нельзя, чтобы письмо стерлось! Никто не поверит мне, если я потеряю это доказательство: доказательство того, что в ее самоубийстве было не все так ясно», – подумала она.

– Жасент, нужно вычерпать воду, – спокойно сказал Пьер, не поддаваясь панике.

Он открыл свой полотняный сверток, откуда достал большую алюминиевую кружку. В борьбе с прибывающей водой это «оружие» выглядело довольно примитивным, но лучшего у него не было.

– Мы пойдем ко дну? – взволнованно спросила Жасент. – Брешь слишком большая…

– Я знаю, – ответил он, бросая обеспокоенный взгляд на темные берега, виднеющиеся вблизи. – К тому же мы уже проскочили Роберваль. Продолжай пока черпать воду, мне нужно запустить мотор. Мы можем достичь острова Кулёвр и, если повезет, причалить там.

– Но я не вижу его, – всхлипывала Жасент.

– Там, справа, присмотрись лучше. Он выглядит сейчас немного меньшим, чем обычно, потому что частично затоплен, как и почти все вокруг. Но там наверняка будет участок суши. Можно различить деревья!

К Жасент вернулась надежда – Пьер был прав. Она спрятала сумку под плащ, у груди. Сумка была довольно объемная, занимала много места и сковывала движения, но у нее не было выбора. Она принялась усердно черпать воду, сосредоточившись на этом занятии.

– Почему бы тебе не попробовать достичь Роберваля? – наконец спросила она, понимая, что ее труд никоим образом не улучшает ситуацию.

– Я пользуюсь течением; оно толкает нас к острову. Я часто бывал там в последние месяцы, добирался туда даже вплавь. Там я, надеюсь, найду, чем можно залатать лодку. Под деревьями находятся небольшие домики.

– Но мы же не будем там ночевать? – взволнованно спросила Жасент.

– Надеюсь, что нет. Возможно, к нам придут на помощь. В Сен-Фелисьене я слышал, что в Сен-Метод должен прибыть пароход «Перро»[15], чтобы отвезти семьи в надежное место. Мы сможем разжечь костер и таким образом дать о себе знать. Мне жаль, Жасент, это снова моя вина. Если бы я не захотел тебя поцеловать…

– Нет, это я не смогла справиться со своим желанием, – с улыбкой произнесла она.

Несмотря на свое плачевное положение, они обменялись радостными улыбками, которые вернули их в юношество, в эту благословенную пору беспечности.

Сен-Прим, дом Матильды, тот же день, то же время

Паком с жадностью поглощал кусок сладкого пирога, который подала ему Матильда к чаю с молоком. Она любила готовить и угощать близких своей стряпней. Сидя напротив мальчика, она с удовлетворением наблюдала за тем, как он ест.

– Ну что, тебе нравится, мой милый? Я открыла банку черники: я каждое лето ее консервирую. А для сливок взбила яйцо с кленовым сиропом.

– Вкусно, мне нравится, – сказал Паком с полным ртом.

– Когда будешь колоть мне дрова – в благодарность, помимо денег, я буду готовить тебе сладкое. Любая работа должна быть оплачена.

Матильде не давали покоя признания, сделанные Жасент сегодня утром. Чтобы помочь молодой медсестре и одновременно утолить свое любопытство, она хотела понять, что произошло тогда на берегу озера.

– А ты лакомка! – весело расхохоталась она, имитируя его простоватый говор.

В ее жилах текла унаследованная от предков-гуронов хитрость, а также тяга к сражениям, пусть даже без оружия. Она думала, что Паком доверится ей, если она станет вести себя так же, как он. Ей даже стало интересно, сумеет ли она расположить его к разговору. «Он отказался отвечать на вопросы матери о сумке Эммы, – думала она, наблюдая за Пакомом. – Все-таки он ее боится… Когда его стала расспрашивать Жасент – он замкнулся в себе! Его мозг работает медленно, но все же работает».

– Могу взять еще? – промямлил Паком; на усах у него блестел крем, уголки губ были измазаны черничным вареньем.

– Хорошо, но сначала я вытру тебе ротик, – ласково ответила Матильда.

Она поднялась из-за стола, чтобы взять влажную салфетку. Вернувшись к Пакому, женщина увидела, что он с беспечным видом вытирает губы красивым, окаймленным зеленой нитью носовым платком в цветочек. Обычно Паком, вытирая в сарае пот со лба, пользовался большим куском хлопчатобумажной шотландки, которую доставал из кармана.

Заинтригованная Матильда хранила молчание. Теперь Паком нюхал платок, приложив его к своим сомкнутым векам.

– Ты хочешь плакать? – спросила Матильда, охваченная неясным предчувствием. – Твой носовой платок очень красивый! Тебе повезло!

Слабоумный питал к этой женщине нежные чувства – она всегда ему улыбалась и угощала вкусной едой.

– Эмма грустная, а не я, Эмма плачет, а не я, – прошептал он.