Скандал у озера - [186]

Даже сюда, в Шикутими, донеслись постыдные слухи о разразившемся скандале, и репутация семьи Делормов, одной из самых зажиточных в городе, была запятнана. Все лето семья провела, укрываясь в этом большом доме. Однообразие дней скрашивали только запланированные заранее визиты Люсьена и Корали, связанные с изысканными ужинами под сенью огромной липы, окутанной ароматами розовых кустов. Иногда по четвергам, когда Делормы приглашали своих состоятельных родственников, их навещал и Валлас. Люди высшего общества тактично соблюдали приличия, танцевали, стараясь избегать неделикатных озабоченных взглядов в сторону Фелиции – несчастной жертвы дела Мюррея, как писали заголовки газет.

Но в этот четверг Валлас приехал без предупреждения. Гувернантка провела его в столовую, где Эльфин, сидя за столом в атласной розовой пижаме, медленно покусывала намазанный апельсиновым повидлом тост.

– Ну здравствуй, сестренка! – приветливо сказал он. – Совершенствуешься в искусстве долгого сна? Уже почти полдень! Явись я немногим раньше, то, сдается мне, я застал бы тебя еще в постели!

Он поцеловал ее в лоб и присел рядом.

– Ты хорошо сделал, что приехал. Я рада тебя видеть. Хочешь чаю? Он еще горячий.

Молодой человек кивнул в знак согласия – в его голубых глазах читалась грусть.

– Они поженились! – бросил он.

– Кто? – Эльфин сделала вид, что не понимает, хотя у самой сердце тревожно сжалось.

– Жасент и Пьер. В субботу, в Сен-Приме. Я видел заметку в Le Colon.

– Этого следовало ожидать, Валлас. Лично мне наплевать. Знаешь, недавно я встретила замечательного парня, англичанина по имени Джеймс.

– Тем лучше, если тебе, как ты говоришь, плевать, но почему ты побелела как мел? К тому же у тебя дрожат руки.

– Слишком уж резко ты об этом сообщил, – сказала она с грустью в голосе. – Я по-настоящему любила Пьера, но я забуду его. А тебе следовало бы поискать себе невесту, полную противоположность Жасент… беззаботную темноволосую девушку с короткой стрижкой, с задорной искоркой во взгляде…

Валлас Ганье пожал плечами. В этот момент в столовую вошла тетя Марианна. Она легонько поцеловала племянника в щеку и присела за стол.

– Фелиция не станет задерживаться, она одевается. Ты будешь ужинать с нами, дорогой племянничек, – не терпящим возражения тоном произнесла элегантная горожанка.

– Думаю, что я даже проведу здесь несколько дней, если это тебя не стеснит, тетя Марианна. Я взял отпуск. Я жутко скучал по кузине и моей дорогой Эльфин, – засмеялся он.

– Ты никогда меня не стесняешь, Валлас. Ты приехал очень удачно – в конце месяца мы все уезжаем в Нью-Йорк. А пока, дети мои, прошу вас развлекать Фелицию! Дайте ей почувствовать вашу заботу и, что самое главное, заставьте ее видеть будущее только в радужном свете. Однажды она еще выйдет замуж, вот увидите. Кстати, вам обоим тоже следовало бы уже подумать о женитьбе.

С этими словами, произнесенными с безграничной нежностью, тетя удалилась. Брат с сестрой обменялись раздосадованным подмигиванием. Вздохнув, они шутливо чокнулись чашками чая.

– За нашу утерянную любовь! – хором воскликнули они.

Сен-Прим, четверг, 20 декабря, 1928, пять часов вечера

Жасент закончила накладывать повязку. Вот уже две недели она занималась лечением семидесятидвухлетнего вдовца, Эфраима Лекюйера, который проживал на окраине деревни, у дороги, – старика беспокоил нарыв на левом колене. Всю неделю шел сильный снег, а теперь пушистая искрящаяся крупа крепко пристала к почве, которая под порывами холодного ветра замерзла еще до появления первых снежных хлопьев.

– И главное, мсье Лекюйер: не забывайте ходить по дому с палочкой! – напомнила Жасент. – Как можно меньше нагружайте больную ногу!

– Я сделаю все, что в моих силах, чего уж там! – проворчал старик – характер у него был скверный. – Мне уже ничто не поможет.

– Теперь место заражения здоро́во, весь гной вышел. Я зайду завтра утром, чтобы продезинфицировать гнойник.

– Черт возьми! На все это уйдут мои последние сбережения!

– Я вам уже говорила, что нет, – улыбнулась Жасент, привыкшая к несправедливым обвинениям старика. – Вы уверены, что ваш сын зайдет сегодня вечером, чтобы приготовить вам ужин и растопить печь?

– Ну да! А вам лучше скорее возвращаться домой, идти-то не близко.

Медсестра Дебьен надела шерстяное пальто и шапочку, повязала шарф, натянула рукавички. По совету своего супруга она носила подбитые мехом сапожки с маленькими железными шипами на подошве.

– Ходьба не страшит меня, дорогой мсье. Увидимся завтра утром! Заодно зайду к вашим соседям, Руа, – их сын Валентен подхватил сильный бронхит. Я делаю ему припарки из горчичной муки. Это очень неприятно.

Старик Эфраим ухмыльнулся, обнажив свои гнилые зубы. Завернутый в клетчатый домашний халат, он проводил все свое время в кресле у печки.

– Передайте привет этому плуту Озиасу. Десять лет назад он купил у меня пастбище на берегу реки Ирокуа. Тогда я завысил цену втридорога. Напомните ему об этом, пусть немного поворчит на меня.

– Непременно, мсье Лекюйер, но только завтра. А пока я поспешу вернуться домой.

Жасент вышла и с облегчением вдохнула ледяной воздух. После долгого дня обхода пациентов на дому ей не терпелось вернуться в свое жилище, где ее ждал Пьер в компании полугодовалого щенка Томми. Вскоре за ужином они расскажут друг другу о том, как прошел их день.