Скандал у озера - [149]

, известная ежедневная газета Монреаля, посвятила одну из сегодняшних своих колонок вашей сестре и Мюррею.

– Правда? – ужаснулась Сидони, вытирая свои влажные щеки кончиками пальцев. – Но ведь только полиция имеет право разглашать текущие дела!

– Затрудняюсь вам ответить, в этом деле я дилетант. Одно я знаю наверняка: у каждой газеты есть свои корреспонденты, по одному на муниципалитет. Их задача – предоставлять информацию как можно быстрее. Журналисты требуют подробностей и у полицейских, которые, как правило, должны отказываться ее предоставлять. Вы знакомы с корреспондентом Le Colon в Сен-Приме? Готов поспорить, что этот человек связался с главным редактором и так далее.

Жасент согласилась со словами полицейского. Ее отец облегчил ход дела, умоляя кюре рассказать пастве об убийстве Эммы и его причине. Она взяла в руки письмо Мюррея и направилась к коридору.

– Сидони, я слышала шум наверху. Должно быть, мама проснулась; я поднимусь предупредить ее. До свидания, мсье, и спасибо. Моя сестра проводит вас.

Удивительно, но Сидони воздержалась от возражений. Журден Прово последовал за ней под навес. Она спустилась по ступенькам и направилась к залитому солнцем двору. Он догнал ее, взволнованный и смущенный так же, как и она, и зашагал с ней рядом.

– У вас, возможно, есть дела вне дома? – пробормотал он.

– Да, немного согреться и подышать озерным воздухом. От всего этого у меня кровь стынет в жилах, все это омерзительно. Боже милостивый, почему вы выбрали профессию полицейского? Вы постоянно сталкиваетесь со смертью, жестокостью, извращениями!

Придя в возбуждение, она ускорила шаг, вышла за дворовую ограду – длинный белый забор – и приблизилась к полицейской машине. На этот раз Журден ее обогнал и прислонился к автомобильной двери.

– Мадемуазель, я сдержал обещание, данное моему отцу, – объяснил он. – Он был военным и хотел, чтобы я стал начальником полиции. У меня есть сомнения касательно моих способностей, но заставлять других уважать закон и защищать своих соотечественников кажется мне почетной миссией.

– В таком случае ваш отец должен быть вами доволен, – ответила Сидони более мягко.

– Надеюсь… Он умер во время войны, в 1917 году. А два года спустя эпидемия испанского гриппа унесла жизни моих сестер. У меня осталась только мать, она инвалид.

– Боже мой, простите, мне так жаль!

– Вы не могли знать, – с улыбкой возразил мужчина.

Сидони молча смотрела на него. Она находила все более привлекательными его почти женственные черты лица, тонкие каштановые усики и золотисто-карие глаза. Сердцебиение девушки усилилось, а на щеках снова выступил румянец.

– Ах да, пока я не забыл, – добавил он, отчаянно пытаясь найти способ увидеться с ней снова во что бы то ни стало, – вы ведь портниха, и наверняка очень умелая. Я хотел бы подарить матери симпатичное летнее платье в честь ее дня рождения, 4 июля. Она смогла бы выбрать образец и ткань, а я предоставлю вам нужный фасон.

– Фасон… Немногие мужчины так разбираются в конфекции… то есть в швейном деле. Полицейский из вас и вправду необычный. Но я соглашусь, я рада любой работе.

Нервы Сидони были предельно напряжены, она переживала, спрашивая себя, действительно ли этой девушкой, без опасений беседующей с молодым человеком погожим летним днем по дороге к озеру, была она.

– В таком случае я буду рад встретиться с вами снова, – прошептал Журден. – Для примерок вам придется приехать. Я заеду за вами, как только буду в отпуске.

– Хорошо, вы можете написать мне и назначить встречу.

– Конечно. До свидания, мадемуазель.

Она протянула ему руку. Он нежно ее пожал, наклонившись при этом немного вперед, затем сел за руль. Взгляды, которыми они обменялись в этот момент, говорили гораздо больше, чем их слова.

* * *

– Он уезжает, – сказала Жасент матери, услышав, как затихает шум двигателя. – Этот парень совсем не похож на тех полицейских, какими я их себе представляла, он очень милый.

Альберта, спустившись из своей комнаты, теперь сидела за кухонным столом, недоверчиво глядя на письмо доктора Мюррея.

– Где твоя сестра? – удивилась она. – Ей следовало бы быть здесь. Из окна я видела, как она щебетала с этим мужчиной. Полицейский он или нет – она в любом случае ведет себя неправильно. Если Артемиз ее видела, то уж точно распустит сплетни. Мне следовало бы быть более строгой с Эммой. Тогда ничего бы не произошло.

– Я приготовлю чай, – сказала Жасент. – У Сидони совсем не такой характер. Более серьезную девушку сложно найти.

Жасент не удалось убедить мать, та покачала головой, бросив взгляд в сторону коридора.

– Я буду спокойна, когда вы обе выйдете замуж, – сказала она. – У вас должно быть образцовое поведение, иначе мы станем отверженными в Сен-Приме! Господи! Какое горе посеяла моя любимая малышка! Я прощаю ее, но сохраняю ясную голову. Смерть ее убийцы облегчила мои страдания, Жасент. Как только ты рассказала мне об этом, боль в моей груди немного утихла. Увы, доктор оставил беременную супругу, а ведь у нее есть еще один ребенок, мальчик.

– Ты права, мама. Смотри-ка, вот и наша Сидо.

Сидо шла, покусывая травинку. Она поцеловала Альберту и тут же принялась ставить на стол чашки и сахарницу.