Скандал у озера - [135]

К большому облегчению Пьера, Лорик не отбивался, ведь в противном случае ему пришлось бы ударить друга. «Но что на него нашло?» – спрашивал себя Пьер.

Наконец они очутились на пляже: Пьер с трудом переводил дух, Лорик был в полуобморочном состоянии.

– Не нужно было меня спасать, – промямлил он.

– Ляг на живот, ты должен выплюнуть воду. Кажется, ты выпил целую чашку, – ответил на это Пьер, подкрепляя слова действием и переворачивая своего друга на живот. – Ты подумал о своей матери? У тебя ведь она есть! О ее горе? Что, Эммы на кладбище недостаточно? Ей было девятнадцать, и она не хотела умирать, а ты решаешь покончить с собой. Дурак набитый!

Его переполняла ярость. Пьер едва сдержался, чтобы не дать другу пощечину.

– Остается думать, что Господь оберегает тебя, Лорик, – добавил он, – потому что, если честно, я не должен был оказаться здесь до восхода солнца. Тебе повезло, что я вовремя посмотрел на озеро. Жасент, Сидони, своему отцу… ты разбил бы сердце им всем! Почему ты хотел утопиться?

Не дожидаясь ответа, Пьер принялся снимать с Лорика промокшую рубашку. Затем он вскочил на ноги, чтобы забрать свои рубашку с курткой; он накрыл ими своего друга, растирая при этом его тело.

– Что ты тут делал, могу я узнать? – запинаясь, спросил Лорик дрожащим голосом. – Только не рассказывай мне сказок, ладно? Что ты оказался здесь специально, чтобы вытащить меня из воды… У тебя нет сигареты?

– В кармане моей куртки есть пачка американских сигарет и зажигалка. У меня была основательная причина для того, чтобы здесь болтаться. Я узнал, что Эмма была убита. Мне нужно было приехать, поговорить с Жасент.

Пьер натянул на себя майку и стал растирать руки, чтобы согреться. Потрясенный необъяснимым поступком Лорика, он изучал встревоженное лицо друга. При мысли о том, что могло произойти, негодование уступило место ужасу.

«Вся семья убита горем, не хватало еще одной жуткой, невыносимой трагедии, – думал он. – Если бы я появился на ферме в назначенное время, может быть, поначалу они не заметили бы исчезновения Лорика и озеро выбросило бы его тело на берег позже».

– Лорик, ты мой друг, а скоро станешь и моим шурином, – начал Пьер. – Я не могу поверить в то, что увидел. В воде, когда я взял тебя под мышки, ты ясно сказал мне, чтобы я отпустил тебя, оставил тебя умирать. Черт тебя возьми! Скажи мне, что это была неправда, что ты издевался надо мной, а на самом деле ты собирался отдышаться и поплыть обратно на берег.

– Возможно; как по мне, у меня был выбор – утонуть или вдохнуть воздух и выплыть. Постой, что ты только что сказал? Ты – мой шурин?

– Да, этой ночью мы с Жасент решили пожениться, в конце сентября. Я люблю ее, я не переставал ее любить, и она тоже меня любит, так же, как и раньше.

– Хорошо, это хорошо. Конечно, лучше жениться на любимой женщине, если это возможно.

Пьер нахмурился, заинтригованный таким странным ответом. В это мгновение по небу разлилось сверкающее пламя, окрашивая бескрайний пейзаж яркими ало-золотыми красками. На западе, бросая свет на далекие очертания Лаврентийских гор, выплывал огненный диск.

– Смотри, Лорик, восходит солнце. Прислушайся к пению птиц. Ты видел более красивое зрелище? Магия рассвета, которая словно специально явилась нашему взору… твоему взору.

– Да, это красиво, но вот уже не один год – а точнее, с тех пор как я окончил школу – мне приходилось подниматься с восходом солнца и работать как проклятому до самой ночи. Пахать, выкорчевывать пни, косить, молотить ячмень и пшеницу… Мама и сестры отдыхали не больше моего, только для них это была кухня, посуда или стирка. Знаешь, что я тебе скажу? У Жасент и Эммы получилось дать тягу, убежать от тирании нашего отца, но у меня с Сидони – нет. Мы почти не покидали ферму. Пойти в воскресенье на мессу и пообедать у бабушки с дедушкой – это было для нас чуть ли не праздником.

Сделав эти признания, Лорик вытянулся на спине, прикрыв глаза согнутой в локте рукой.

– Пьер, я такой мерзавец, я не лучше своего отца. Помоги мне, я не могу вернуться домой. Если ты на неделю приютишь меня в Сен-Фелисьене, я найду себе там какую-нибудь работу, на лесопилке или на заводе в Дольбо.

– Что ты натворил? Давай, не молчи, ты и так уже начал многое рассказывать! Я не стану тебя судить, потому что тоже наделал в жизни много глупостей.

– Я влюбился в Сидони, свою сестру. Это длится уже примерно год. Вчера вечером я выпил лишнего, и, как всегда в таком состоянии, меня стали одолевать грязные мысли. Вмешался дьявол: она бодрствовала, работая в своей мастерской. Не подозревая о том, что ее слова заставят меня сходить с ума от ревности, она вдруг заявила мне, что ей нравится один тип, полицейский, помощник Кардена. Черт возьми, да он уже пожирал Сидони глазами, а позже, вне дома, он станет нашептывать ей, что готов утешить ее во всех земных страданиях. Я был в бешенстве. Передо мной стояла уже не моя сестра, а прекрасная девушка, которую я обожал, которая снилась мне по ночам и которая меня предала.

– И что дальше? – спокойно спросил Пьер, поскольку Лорик замолчал.

– Тогда я поцеловал ее прямо в губы. Ей удалось оттолкнуть меня. В ее руке остался клок моих волос. Если бы ты знал, как она на меня смотрела, с каким презрением и ненавистью! Я убежал, я пролил много слез в сарае. Я был так несчастен, так стыдился самого себя! Я решил покончить с собой. Моя матушка все слабеет, она тоже потеряла вкус к жизни. Я много всего пережил за последнее время. Мы с Сидони часто планировали, что будем жить вместе, что никогда не расстанемся. Все кончено, она не простит мне этого никогда!