Скальпель, пожалуйста! - [67]

— Вы сегодня превзошли самого себя, — подчеркиваю я снова и гляжу при этом на сестру, которая с довольным видом вертится на стуле, словно комплимент отпущен ей.

— Мне кажется, периферическая нервная система у вас пойдет.

— Меня это интересует, — скромно отвечает Зеленый, держа свою чашку.

Можно только позавидовать ему. Молодой, красивый парень с четкой перспективой на успех. Как мне известно, счастливо женат, уже есть маленький. Честолюбив настолько, что может чего-то достичь, но не настолько, чтоб испортить отношения с коллегами.

— Зелененький, налей мне еще кофе, — просит Гладка.

Но сразу поправляется:

— Собственно, хватит уже называть тебя «зелененьким», когда ты так сегодня отличился. А я-то, глупая, боялась, как бы нас обоих не турнули из операционной!

— Пани ассистентка, вам один кусок сахара или два? — пытается переменить он тему разговора — покровительственный тон Гладкой, кажется, не очень ему по душе.

Но отступать Гладка не собирается.

— Знаете, пан профессор, мы ведь начали без вас намеренно, — продолжает она в своей непринужденной манере, так импонирующей нашим мужчинам. — Спроси я вас заранее, сможет ли Герка Зеленый это сшить, вы бы меня разубедили и не дали бы ему ходу. Так ведь?

— Возможно… — смеюсь я.

Теперь, адресуясь к Зеленому, она бьет козырной:

— Понятно, шляпа? А ты все: «Ну, если только шеф не придет» да «Следовало бы получить его разрешение» — и даже сказал: «Годик-другой я бы еще поприглядывался, не хочу его раздражать…»

Зеленый сидит красный как помидор. Растерянно опускает чашку. Только что, при наложении швов, был ловок, как жонглер, а теперь даже не попадает донышком на блюдце. Растяпа — чуть ее не опрокинул! Выбежал из комнаты, потому что кофе брызнул ему на халат.

— Ну хватит, детки, — прекращаю я это маленькое представление. — У нас еще дела.

Пострадавшая тем временем обследуется рядом в малой операционной. На одном конце ее отставленная каталка с пьяным водителем, на другом — его жена. Муж получил анальгетики и снотворные, но не спит. Что-то вполголоса бормочет. Вот даже выкрикнул ругательство. Алкоголь из него далеко еще не вышел. Уровень его в крови мы узнаем позже, кровь взяли еще в приемном покое. Пострадавший пока и понятия не имеет о том, что он натворил.

Жена всесторонне обследована. Были здесь врачи из глазного и неврологического отделений и даже стоматолог, потому что верхняя челюсть у нее тоже сломана. На деформированном лице — сильно отекшие веки, так что едва можно проверить, реагируют ли на свет зрачки. Видим колебательные движения глазных яблок — значит, можно предположить и травму мозгового ствола. Это плохо, в таком состоянии каждое новое вмешательство нежелательно.

Просматриваем снимки. На стороне, где более обширная гематома, я, кажется, различаю смутную линию повреждения, которую рентгенолог не описал. Похоже на вдавленный перелом кости. Присутствующие склонны этому верить. Кроупа хорошо знает технику рентгена, не один год занимается общей хирургией. Он распознал место перелома кости и его вдавления. Похоже, так оно и есть. Данные обследования указывают на раздражение коры головного мозга в этой области, нога у пострадавшей сведена судорогой.

Мы смотрим друг на друга.

— Ну что же, пошли мыться, — говорю я.

Мы трем щеткой руки над умывальниками и громко переговариваемся. Мне все еще не совсем ясна причина такой тяжести состояния.

— Субдуральная гематома не дала бы такой устрашающей картины.

— Даже если она двусторонняя? — вставляет Гладка.

— Даже если она двусторонняя. А, собственно, что мешает думать, что это эпидуральная гематома? — подбрасываю я мысль, которая тут напрашивается.

Все поворачивают головы в мою сторону. Ведь мы же учим и студентов, какое тут различие. Субдуральное кровотечение — венозное, медленное. Кровь собирается под твердой оболочкой и только постепенно сдавливает мозг. Эпидуральное кровотечение — из артерий. Кровь идет хоть и быстрее, но пространство, где она может разливаться, — между костью и твердой оболочкой — обширнее. У больного не сразу наступает выключение сознания.

— Она была без сознания с самого начала, — говорит Кроупа, словно отзываясь на мои невысказанные соображения.

Я не хочу сдаваться.

— Но, может быть, для этого была другая причина. У нее все же перелом основания. Оба фактора и объясняют этот феномен.

Все молчат. Не хотят принять мою версию.

— Пани ассистентка, — обращаюсь я к Гладкой, — не вытекал ли у нее из уха или носа ликвор?

— Из уха текла кровь, это я заметила, но ликвор?.. Не могу сказать.

Зеленый бросил мытье и пошел посмотреть больную. Гладка поскучнела. Прекрасно чувствует: такую существенную деталь могла бы установить сама. Зеленый долго не возвращается. Наконец появился, помахивая у нас перед глазами лакмусовой бумажкой.

— Это действительно ликвор, — объявляет он, показывая нам типичную окраску. — Собрал какие-то капли отделяемого, но результат бесспорный.

— У пана профессора талант детектива, — пытается с улыбкой подольститься ко мне Гладка. — Этого уж не отнимешь.

— Отнюдь, пани ассистентка, — парирую я с некоторым злорадством, — не талант детектива, а нормальные соображения диагноста.