Скальпель Оккама - [21]

Некоторые ученые пытались выудить что-нибудь из прошлого, проталкивая в воронку железную «кошку». Иногда, при особом упорстве, это им удавалось — на секунды, не более. Но чаще всего все было бесполезно. Ничего не удавалось вытащить из прошлого до тех пор, пока… Но я еще скажу об этом.

И вот после пятидесяти лет бесплодных поисков физики, представьте себе, потеряли всякий интерес к этой проблеме. Не было даже понятно, с какой стороны к ней подступиться. Честно говоря, оглядываясь назад, я их не виню, хотя находились и такие, кто оспаривал самый факт проникновения воронок в прошлое. А ведь сквозь воронки довольно часто можно было видеть необычных животных — ныне давно вымерших.

Как бы там ни было, отец объявился тогда, когда о проблеме хронопутешествий совсем забыли. Он уговорил правительство выдать ему заем на постройку воронки и начал все сначала. В те дни я ему еще помогал. Я был свеженьким выпускником колледжа со степенью доктора физики. И тем не менее спустя год или полтора наши совместные усилия привели к крупной неприятности: отец не смог возобновить кредит. В университете, вы только вообразите себе, решили, что он, одиночка в области абсолютно безнадежной, своими исследованиями только подрывает их репутацию, а промышленность и вовсе не была заинтересована. Декан аспирантуры, который смыслил только в финансовой стороне дела, вначале намекал, мол, неплохо было бы переключиться на другую область, а кончил тем, что попросту вышвырнул его вон.

Конечно, после смерти отца этот господин — а он по-прежнему здравствует и все так же занят милыми сердцу расчетами — оказался в дурацком положении, так как отец в своем завещании отвалил аспирантуре миллион долларов, но в оборудовании отказал, добавив не без злорадства, что основанием для отказа служит недальновидность декана. Думаю, это было сделано из желания отомстить. Но раньше, когда впереди были еще годы…

Я не могу настаивать, но, пожалуйста, не ешьте больше хлебных палочек. Чтобы подавить острое чувство голода, достаточно чистого бульона, только ешьте не торопясь.

И все же мы как-то сводили концы с концами. Отец вывез из университета купленное в кредит оборудование и установил его на этом вот месте, где вы его видите.

Те первые годы были такими трудными, что я упрашивал отца на все плюнуть. Но говорить с ним было бесполезно, и каждый раз он ухитрялся где-то добывать недостающую тысячу.

Жизнь текла своим чередом, а он не позволял себе ничего такого, что могло бы помешать его исследованиям. Умерла мать; отец пережил это и вернулся к своей работе. Я женился, у меня родился сын, потом дочь, и я не мог уже, как прежде, заниматься его делами. Он продолжал без меня. Вскоре после этого он сломал ногу, но даже в гипсе упрямо работал месяц за месяцем.

Итак, я воздаю ему должное. Я помогал, конечно: вел переговоры с Вашингтоном, давал советы. Но он, и только он был душой всего дела.

Однако, несмотря на все наши усилия, мы не могли сдвинуться с места ни на шаг. С таким же успехом эти чертовски трудно добытые деньги можно было просто выбросить в хроноворонку — при условии, что они проскочат, конечно.

Нам все никак не удавалось пропихнуть в воронку «кошку». Только один-единственный раз мы подошли к этому вплотную. Мы уже было протолкнули ее на два фута на ту сторону, когда с фокусом что-то случилось. Стало вдруг отчетливо видно, и где-то там, в эпохе мезозоя,[8] мы разглядели не более и не менее как грубо сделанный железный прут, ржавеющий на берегу реки.

И вот наступил тот удивительный день, когда неожиданно все снова стало ясно видно, но теперь это продолжалось десять минут — случай вообще небывалый! Боже мой! Как мы волновались, когда лихорадочно устанавливали фотокамеры! Там, на другом конце хроноворонки, то появлялись, то исчезали разного вида загадочные твари.

А потом с воронкой произошло что-то совсем непонятное, потому что в какое-то мгновение нас ничто уже не отделяло от прошлого, кроме воздуха! По-видимому, причину нужно было искать в самой технологии настройки, но мы тогда могли только догадываться об этом.

В ту минуту, как назло, у нас под руками не оказалось «кошки», но это уже не имело значения, так как что-то стремительно пролетело сквозь воронку — из прошлого в настоящее. Ошарашенный, сам не знаю почему, я бросился вперед и схватил это что-то.

В ту же минуту все исчезло из поля зрения, но это уже не тревожило нас. Мы с опаской уставились на то, что я держал в руках. Это был затвердевший ком грязи с вмятинами от ударов о кольцо воронки, и в середине его — несколько яиц, внешне напоминающих утиные.

«Яйца динозавра! — вскричал я. — Ведь правда?» «Трудно сказать, не знаю», — растерянно ответил отец. «Нужно их вывести!» — вдруг выпалил я, сильно волнуясь и суетясь. Я укладывал их так осторожно, точно каждое было драгоценностью. И они еще были теплые от жаркого доисторического солнца.

«Знаешь, отец, — сказал я, — если нам удастся их вывести, у нас будут твари, жившие сотни миллионов лет назад. И вообрази, это первый случай, когда что-то действительно вытащили из прошлого. Стоит объявить об этом во всеуслышание»… И я тут же погрузился в мечты о кредитах, о рекламе — обо всем, что светило теперь отцу. Мне даже примерещилось лицо декана, и выражение этого лица было сконфуженное и преглупое. Но отец поступил совсем не так, как я ожидал. Он твердо сказал: «Никому ни слова! Если это обнаружится, десятки исследовательских групп выйдут на след и меня обставят. Ты объявишь обо всем, когда я раскрою наконец секрет воронок. А пока помалкивай! Не смотри на меня так! Через год все будет в порядке, вот увидишь!»