Скала Прощания. Том 1 - [5]

Ветер грохотал так громко…

Стонал на горных перевалах, как у вершин башен в Хейхолте… или на бастионах Наглимунда.

Так печально… ветер так печален…

Скоро он снова заснул. В пещере воцарилась тишина, которую нарушало лишь тихое дыхание и музыка высоких сфер.

Это была всего лишь яма, но из нее получилась эффективная тюрьма. Она уходила на двадцать локтей в глубину каменного сердца горы Минтахок, шириной с двух мужчин или четырех троллей, лежащих один за другим так, что голова касалась ног. По ее гладко отполированным, точно лучший мрамор для скульптора, стенам даже паук не сумел бы взобраться. Дно было холодным и влажным, как в любой темнице.

Хотя луна парила над заснеженными пиками соседей Минтахока, только тонкий лунный луч доходил до дна ямы, где касался, но не освещал две неподвижные фигуры. Уже давно ничего не менялось после восхода луны: ее бледный диск – Седда, как ее называли тролли, – оставался единственным движущимся предметом в ночном мире, медленно пересекая черные небесные поля.

Наконец что-то зашевелилось на краю ямы, и маленькая фигурка наклонилась вниз, вглядываясь с глубокие тени.

– Бинабик, – наконец заговорила на гортанном языке троллей присевшая на корточки гостья. – Бинабик, ты меня слышишь?

Если одна из теней на дне и пошевелилась, то она сделала это бесшумно. Фигура на краю ямы заговорила снова.

– Девять раз за девять дней, Бинабик, твое копье стояло у моей пещеры, и я тебя ждала.

Слова произносились ритуальным напевом, но голос дрожал и пресекался.

– Я ждала и произносила твое имя в Зале Эха. Но не получила никакого ответа, кроме отзвуков собственного голоса. Почему ты не вернулся, чтобы забрать свое копье?

Ответа вновь не последовало.

– Бинабик? Почему ты не отвечаешь? Ведь ты мне должен – хотя бы это, разве не так?

Тот из пленников на дне ямы, что был крупнее, зашевелился, и тонкий лунный луч высветил бледно-голубые глаза.

– Что за тролльские стенания? Мало того что они бросили в яму человека, который не сделал им ничего плохого, так теперь ты болтаешь всякие глупости, не давая ему спать?

Присевшая на корточки гостья замерла, как напуганный олень, попавший в луч фонаря, и мгновенно исчезла в ночи.

– Хорошо, – сказал риммер Слудиг, снова устраиваясь под сырым плащом. – Я не знаю, что говорил тебе тот тролль, Бинабик, но я не самого высокого мнения о твоем народе, если они пришли посмеяться над тобой – а заодно и надо мной, хотя меня и не удивляет, что они ненавидят мой народ.

Тролль рядом с ним промолчал, лишь смотрел на риммера темными печальными глазами. Через некоторое время Слудиг перевернулся на другой бок и попытался заснуть.

– Но, Джирики, ты не можешь уйти! – Саймон привстал на соломенном матрасе, кутаясь в одеяло, чтобы защититься от холода, и стиснул зубы, борясь с головокружением; он не часто вставал с постели за прошедшие пять дней после пробуждения.

– Я должен, – ответил ситхи, опустив глаза, словно не в силах встретить вопросительный взгляд Саймона. – Я уже отправил Сиянди и Ки’ушапо вперед, но требуется мое присутствие. Я останусь еще на день или два, но больше задерживаться не могу – так диктует мне долг.

– Ты должен помочь мне спасти Бинабика! – Саймон убрал ноги с холодного каменного пола обратно в постель. – Ты сказал, что тролли тебе доверяют. Заставь их освободить Бинабика. Тогда мы сможем уйти вместе.

Джирики негромко присвистнул.

– Все не так просто, юный Сеоман, – ответил он, сдерживая нетерпение. – У меня нет права или власти заставить кануков что-то делать. Кроме того, у меня есть другие обязанности и обязательства, которые ты понять не в силах. Я останусь здесь до тех пор, пока не увижу, что ты встал на ноги. Мой дядя Кендрайа’аро уже давно вернулся в Джао э-тинукай’и, и долг по отношению к моему дому и соплеменникам требует, чтобы я последовал за ним.

– Требует? – удивился Саймон. – Но ты же принц!

Ситхи покачал головой.

– Это слово в нашей речи имеет другой смысл, Сеоман. Я принадлежу к правящему дому, но я никому не отдаю приказы и никем не правлю. К счастью, никто не может управлять мной – за исключением определенных вещей в определенные времена. Мои родители объявили, что такое время пришло. – Саймону показалось, что он уловил слабые нотки гнева в голосе Джирики. – Однако не беспокойся. Ты и Эйстан не являетесь пленниками. Кануки чтят тебя и позволят уйти, как только ты захочешь.

– Я не уйду без Бинабика. – Саймон стиснул плащ. – И без Слудига.

У входа в пещеру появилась темная фигура и вежливо кашлянула. Джирики оглянулся через плечо и кивнул. Старая женщина из племени кануков шагнула вперед и поставила дымящийся котелок у его ног, потом быстро вытащила миски из-под похожей на палатку накидки из овечьей шкуры и расставила их полукругом. Ее маленькие пальцы двигались ловко, а морщинистое круглое лицо ничего не выражало, но, когда она подняла взгляд на Саймона, в ее глазах промелькнул страх. Женщина закончила и, быстро пятясь, вышла из пещеры и исчезла за занавеской, закрывавшей вход, так же бесшумно, как появилась.

«Чего она боится? – подумал Саймон. – Джирики? Бинабик говорил, что кануки и ситхи всегда жили дружно – ну, более или менее».