Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [99]

Раньше волков травили ядами, разбрасывая по тропам отравленную приманку, волки хватали ее, травились, и поэтому их было мало. Теперь яды строго запретили. Мотив запрета – чтобы не гибли вместе с ними редкие хищники. А с ружьем охота на волка в горах и тайге исключительно трудна. Вот и развелось их бессчетно в алтайских лесах. Гибнет много домашнего скота, да и диких зверей тоже. Такая вот напасть.

Поиски в горах

От стоянки отца Цаната – ее имя Теректу (Осиновая) – до устья Верх-Ильдугема два часа пути. Широкая тропа спускается лесом, полянами, высокими крутыми косогорами. Ниже Теректу расположены еще три стоянки саратанцев, но в них никто не живет. Один косогор по дороге очень опасен в дождь – круто и высоко, были случаи, когда скот здесь срывался в пропасть и гиб. Поэтому перегоняют скот в этом месте только в сухую ясную погоду.

У устья Верх-Ильдугема через Башкаус стоял прежде деревянный мост, но в 2012 г. его снесло весенним паводком. Мы переехали Башкаус вброд, по брюхо коням. Течение не очень быстрое, брод, в общем, безопасный.

На стоянке брата Цаната, прямо напротив устья Верх-Ильдугема (где и приключилась печальная история с волком), есть теплый зимний дом с печкой, аил, где летом готовят пищу и отдыхают, баня, сеновал, кошара. Место открытое, солнечное, красивое и удобное. В реке много рыбы.

Хозяйка угостила меня чаем с молоком, а потом и жирным супом из свежей баранины, с домашней лапшой и картошкой. Хлеб – пресные пончики, баурсаки, их пекут как алтайцы, так и казахи. Баурсаки хороши тем, что долго не портятся в пути и к тому же очень сытные.

Мы полдня отдыхаем и греемся на этой теплой поляне, самом низком месте на всем нашем маршруте (1675 м), прежде чем наутро двинуться вверх по Башкаусу. На ужин у нас в изобилии жареный хариус из реки.

На следующий день мы за четыре часа пути добираемся до стоянки Курмыс (Чертова). Едем вверх правым берегом Башкауса, дорога простая и широкая (в советское время по ней перегоняли скот), лес перемежается широкими полянами и крутыми косогорами. На устье правого притока Башкауса речки Мукыр проехали деревянный мост. Молодой коник Рамиса страшно напугался моста: впервые видел такое диво, но в итоге проехал его на дрожащих от страха ногах, с перекошенными от ужаса глазами.

«Чертова» эта стоянка потому, что чуть дальше от нее выстроен «чертов» деревянный мост через бурное, с водопадом, устье реки Кумурла. Стоянка отличная – огромная поляна, вода рядом, богатый лес, чуть ниже красивый скальный каньон Капчал на Башкаусе. Большие и глубокие прозрачные речные ямы, в которых много рыбы. Мы назвали эту стоянку Муравьиной из-за того, что по всей поляне были рассыпаны муравейники. Здесь мы и встали.

По дороге нам встретилась большая обжитая стоянка с пастухами-саратанцами, которые косили и собирали сено. Они рассказали нам кое-что, что задержало нас на Чертовой (Муравьиной) стоянке на один лишний день.

А рассказали они нам вот что. Накануне пастухи видели на вершине горы на левом берегу Башкауса, между ущельями Туюк-Салжака и Черного Салжака (левые притоки Башкауса), густой дым. Что-то горело там наверху.

Пастухи не знали того, что знали мы. Они не знали, что несколько дней назад из Курайской степи сильный ветер унес за Курайский хребет двоих дельтапланеристов, участников какого-то международного соревнования по дельтапланеризму, которых уже сутки напролет разыскивают спасатели с помощью вертолетов и никак не могут найти. Мы точно знали о пропаже именно в этом районе двух спортсменов. Кто знает, может, один из них и зажег огонь на горе, давая о себе знать и прося о помощи?

Конечно, мы решаем поехать и поискать попавшего в беду человека. Может, найдем? Может, спасем?

Утром завтракаем и выезжаем впятером: Женя, Цанат и трое из нас.

С собой берем аптечку, бутылку водки, крепкий чай, еду и тент, если, не дай бог, придется заворачивать и спускать вниз тело.

Катя и Сергей Алексашенко в Монголии (фото В. Рыжкова, 2008 г.).

Сначала мы спускаемся вниз по берегу Башкауса, мимо каньона Капчал, прямо напротив горы, где видели накануне дым. Проводники тщательно осматривают гору в бинокли, но ничего не находят.

Мы садимся на лошадей и едем к броду. Проезжаем солонец и тот камень, из-за которого на днях метким ночным выстрелом был добыт марал. На белых склонах солонцовой ямы коричнево-рыжая засохшая кровь – следы удачной охоты. Ближе к реке под деревом спрятана грустная оленья голова с большими шестиотростковыми рогами.

Переезжаем вброд Башкаус, здесь мелкий и широкий. На дне разноцветная галька. На левом берегу за бродом – широкая и ровная, с высокой травой поляна, сразу за которой начинается лес и крутой подъем в гору. Справа из ущелья вытекает и впадает в Башкаус маленькая речка Туюк-Салжак. Тропы на гору нет.

Впереди едет Цанат, он, как обычно, выбирает путь. Сразу от поляны начинается крутой затяжной подъем. Дикий лес, камни, покрытые мхом. Из-под копыт выпрыгивает и мчится по склону серый заяц. Лес завален упавшими деревьями, мы петляем, объезжая завалы. Подъем становится все круче. Хорошо, что едем налегке, без груза, – коням тяжело. Они спотыкаются и тяжело дышат.