Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения - [211]
Ефимыч что-то рубит у корней своим топором, а мы сдираем с крутого горного склона мох и бросаем вниз – в очаг пожара. Спасибо ночной грозе – мох пропитан водой, как губка. Мхом мы затыкаем щели и впадины горящего дерева. Через четыре часа тушения не остается ни дымка. Кедр со всех сторон подоткнут толстой мшаной шубой. Мы все в грязи и ссадинах. Глаза Ефимыча сияют.
Возвращаемся в лагерь победителями. Нас ждут триумф и обед. Внизу шумит Катунь, тайга вновь безмятежна.
Рассветы на Катуни тоже безмятежны. Над рекой по склонам гор стелется серебристый туман. На высокой траве сверкает огромными каплями роса. Первые же лучи солнца мгновенно все просушат – траву, палатки, обувь. И вещи Алексея тоже. Мы обнаружили его на одной из стоянок. Он где-то потерял своих, в том числе и родную жену. Ему взбрело в голову пойти одному через высокий перевал на Катунском хребте, через сияющие ледники. Он шел с титановыми кошками на ногах и с острым ледорубом в руке. Одну ночь он провел наверху, прямо на леднике. Теперь Алексей пьет горячее какао со сгущенкой из наших запасов и собирается дождаться своих, которые пойдут на плотах по Катуни сверху.
Петр Ефимович Суртаев из Усть-Коксы (фото В. Рыжкова, 2004 г.)
После завтрака мы выходим в сторону Белухи, и через пару часов встречаем жену Алексея. Она идет в полукилометре от нас – по другому, левому, берегу. Мы что есть мочи орем ей, что Алексей ждет ее на стоянке, ниже по течению. Она что-то кричит в ответ. Ничего не слышно – ревет река. Мы машем руками, она машет руками и наконец понимает. Лицо ее сияет от радости.
Что не мешает нам их оштрафовать. Точнее, штрафовал Ефимыч, а мы при том присутствовали. Новосибирцев, в том числе жену Алексея, в заповедник забросил вертолет – без должного разрешения. А в заповедник, да еще и в приграничную зону, без разрешения никак нельзя. Впрочем, оштрафованные совсем не расстроились. День был солнечный, катунская долина была великолепна. Слева – острые пики и ледники, справа – зеленые склоны с белыми языками нерастаявших лавин. Новосибирцы погрузились в свои ярко-желтые плоты и весело ушли вниз по Катуни. Что им наш штраф!
Про государственную границу нам хорошо все объяснил пьяненький егерь-казах. У него была белая лошадь и недопитая бутылка красного молдавского. Он взял нас голыми руками, точнее, голых. Мы нагишом плавали в теплом Язевом озере, таком прозрачном, что женщины ушли от нас плавать за пару сотен метров. Тут нас и взял, со всеми потрохами, казахский егерь.
Впрочем, относительно того, кто кого взял, у них вышел спор с Ефимычем.
– Я вас «засек», еще когда вы от Катуни поднимались, – объявил веселый казах.
– А я тебя увидел, когда ты еще по тому берегу озера тащился! – уязвил в свою очередь конкурента Ефимыч.
– А вот вы сейчас границу нарушите! – озорно сказал казах и глотнул молдавского.
– А ты сам сейчас на российской территории незаконно находишься, – парировал Ефимыч.
Признаться, было вовсе нелегко избежать международного конфликта.
Особенно учитывая, что не нарушить государственную границу мы никак не могли. Правый берег Катуни в том месте почти непроходим. Внизу – смертельно опасное болото, поросшее красной высокой травой. Вверху – по горным склонам – курумник. Внизу можно утонуть в болоте вместе с лошадью. Вверху – лошадь может сломать или сильно поранить ногу. Потому единственно возможный путь проходит по левому берегу. А там-то тропа как раз и пересекает дважды границу с Казахстаном. Граница эта никак не обозначена, но проходит по пологому гребню – водоразделу Иртыша и Катуни. Все, что течет в сторону Иртыша, Казахстан. В сторону Катуни – Россия.
Выручил наш казахский друг. Он смело выдвинул формулу международного компромисса – из двух пунктов. Пункт первый – вместе допить молдавское – был нами мягко, но твердо отклонен. Пункт второй – он позвал нас к себе на базу в гости.
– У меня там баня натоплена, веники свежие и выпивки полно.
Согласитесь, это были исключительно сильные аргументы!
Мы посмотрели туда, куда он указывал. Это было прекрасное зрелище! Огромная широкая долина уходила далеко вниз и вдаль. Слева в синей дымке в нашу сторону открывался фиолетовый амфитеатр высокой вершины. Вдалеке внизу, в самом сердце долины, сверкало большое серебристое озеро. Высоко в небе сияло солнце, в горах стояла полная тишина, воздух был полон того тонкого медового аромата, который я встречал только на Алтае. Всюду в свежей траве журчали прозрачные ручьи.
Но мы повернули налево – в суровую долину Катуни, где нас ждала царственная Белуха. Серебряная долина со всадником на белом коне осталась за спиной. Фигуру веселого казаха с бутылкой молдавского окружало летнее марево. Или сияние?
И вот я сижу рано утром на берегу высокогорного Тальме-ньего озера. В жизни не видел такого огромного зеркала – в семь верст длиной! В озере бездвижно отражаются прибрежные кедры и снежные вершины хребта. То и дело на безупречной зеркальной глади пробегают трещины – играет хариус. Кажется, что не небо отражается в озере, а наоборот – сияние от озера подсвечивает небеса и облака. Сзади, на широком лугу, пасутся лошади. Кордон спит. И только мы с Ефимычем проснулись пораньше – порыбачить. Но клева нынче нет, как отрезало.
