Сияющее Эльдорадо - [90]
Боюсь, что здесь не обойтись без статистических данных. Обычно количество поголовья на природных пастбищах в этих районах составляет, в лучшем случае, одно животное на сто двадцать акров, в то время как на тростниковых травах можно пасти одну голову на каждой половине акра — то есть в двести сорок раз больше. В первые шесть недель сезона дождей животные ежедневно дают привес в среднем более трех фунтов вместо четырех с половиной унций. Они не только не теряют в весе в сухой сезон, но сохраняют его и даже немного набирают. На природных пастбищах животные обычно используют менее пяти процентов сухого вещества в растениях; на тростниковых — до шестидесяти. И наконец, продуктивность пастбищ, засеянных вышеуказанными травами, при проведении одного из экспериментов в сопоставлении с увеличением живого веса рогатого скота возросла в сорок пять раз.
Что это могло бы дать миру, страдающему от недостатка протеина? Его на той же площади можно увеличить в сорок пять раз. Некоторые специалисты считают, что продуктивность могла бы возрасти в шестьдесят раз — просто нужно сеять другие травы и хорошо ухаживать за ними. Если бы удалось поставить все это на коммерческую основу, то протеин получили бы все те, кто так в нем нуждается. Но мы сейчас еще очень далеки от такой перспективы. Опыты только начаты, возможно, что надежды, возлагаемые на них, слишком оптимистичны. Они могут лишь наметить путь развития длинный, трудный, который нужно пройти прежде, чем все новшества будут внедрены в жизнь в необходимом масштабе.
Почти все тропические почвы страдают недостатком азота и фосфатов. Если использовать природный организм корней таунсвилльской люцерны как средство для улучшения почвы, то нельзя забывать, что ее придется импортировать. Всем нужны фосфаты, но они дороги и их недостаточно. Но никто не может сказать, как упомянутые экзотические растения поведут себя в новых условиях. Для выяснения всех проблем путем наблюдений в естественных условиях потребовались бы годы. Поэтому ученые применяют сложную и тонкую аппаратуру, имитирующую природные условия. Проводятся опыты по сокращению часов дневного света, увеличению его интенсивности, созданию специальных штормовых условий. Опыты ведутся и с травоядными морскими свинками, помещенными в хитроумное сооружение под названием СЕРЕС (или фитотрон), гордость отдела растениеводства КСИРО.
СЕРЕС — это научно-исследовательская лаборатория по управлению окружающей средой. В мире есть только четыре такие лаборатории: в Канберре, Калифорнии, Москве и Париже. Она состоит из большого числа изолированных стеклянных клеток, где свет, температура, влажность и воздушный поток регулируется с очень высокой точностью при помощи термостатических аппаратов с автоматическим управлением. Ученый может дать свет степени интенсивности «χ» в течение «у» часов (или минут, или секунд), создать условия приближающейся грозы, резко понизить температуру, имитировать сильный ветер, суховей, ураган, затмение солнца. Все его требования здесь исполнятся. Растения в горшках — любые, выбранные по желанию исследователя, — соответственно прореагируют на создавшиеся условия, а их реакция будет автоматически занесена на карты и графики. Растут растения или нет, поддаются болезням или сопротивляются им, передают или не передают определенные свойства своему потомству, цветут, плодоносят или умирают — все эти тайны впервые раскрываются одна за другой в фитотроне.
Один из отчетов КСИРО начинается словами: «Муссонная Северная Австралия имеет долгую историю неудач со времени первых попыток производства земледельческих работ европейцами в их поселениях сто двадцать лет назад». Однако нельзя винить только почву и климат. Ведь выращивали здесь китайцы отличные овощи, а в Дарвине изобретательные ботаники, доктор Морис Хольц и его сын Николас, успешно внедряли почти все известные виды полезных тропических растений. Расти-то они растут. Но все дело в том, чтобы выращивать их экономично и продавать созревшими. Топ Энд слишком удален от потребителей, живущих на другом конце пустыни, а расходы на транспорт слишком велики. Поэтому проекты создания небольших смешанных хозяйств на этой земле потонули в массе несбывшихся надежд и разочарований, а разрекламированные в прессе крупные плантации потерпели крах.
Одним из таких хозяйств было Хампти Ду [в Топ Энде имеется несколько мест, носящих такие любопытные названия: Хампти Ду (Коротышка Ду), Рам Джангл (Ромовые джунгли), Блю Мад Бей (Залив голубого ила), Рэд Лили Лагун (Лагуна красных лилий)], недалеко от Дарвина, от которого сохранились покинутые рисовые поля и плотима, облюбованная птицами. Здесь были построены плотины, вырыты ирригационные каналы, применялись удобрения и выращивался рис при помощи новейшей американской техники. Рис принялся, хотя и не так хорошо, как ожидалось. Затем возникли никем не предвиденные трудности: себестоимость риса оказалась значительно выше, чем у азиатского крестьянина с его быками и большой семьей, работающей без оплаты. Предприятие прогорело. Сейчас Хампти Ду представляет собой еще один надгробный камень на кладбище надежд муссонной Северной Австралии.
