Сияющая темнота - [39]

Она не расистка. Она была уверена в этом. Но с какой бы стороны она на это мысленно ни посмотрела — Мама в это время молча наблюдала за ней — вывод, сделанный роботом, казался ужасно неизбежным.

— Там, откуда я прилетела, — осторожно начала Донна, покусывая губу и отводя взгляд от Мамы, — всё иначе.

Она набралась храбрости и посмотрела в суровое лицо Мамы.

— У нас нет… — она кивнула в стороны машины. — Роботов. Таких, как ты. И таких, как Уейоу.

Она снова запнулась, подбирая слова.

— Вы — все андромедяне — вы такие… такие… странные. Не обижайся, — спешно добавила она. — Не совсем странные. Просто необычные. Другие. Дома, в Чизвике, самое похожее на разговор с машиной, что у меня было, так это когда я кричала на копировальный аппарат.

Она снова покачала головой:

— Разве это не естественно: видя, что что-то выглядит непохоже на человека и ведёт себя не так, как люди, предположить, что и думает оно не так, как люди?

>ЭТО МОЖНО ПОНЯТЬ, — согласилась Мама.

Наступила долгая пауза.

— Но это ведь не дает это предположение верным, — тихо сказала Донна. — Ведь не делает?

>НЕТ. НО МЫ НЕВЕЖЕСТВЕННЫ ЛИШЬ НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО САМИ ТОГО ХОТИМ.

Донна грустно рассмеялась. Сама над собой.

— То есть, это мне решать, сколько я знаю о других? Ты это просто из вежливости сказала.

>ПОДРАЗУМЕВАТЬ, ЧТО ТЫ НЕВЕЖЕСТВЕННА, ВЕЖЛИВО?

— Поверь мне, это не худший вариант того, как ты могла меня назвать. Я бы попросила прощения, но этого в таком случае недостаточно, так ведь? Тут извинений мало.

>НА НАС ВСЕХ ПОВЛИЯЛО НАШЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ, НАШЕ ОБРАЗОВАНИЕ, — сказала Мама. >НО САМОЕ ГЛАВНОЕ ТО, КАК МЫ ВЫХОДИМ ЗА ПРЕДЕЛЫ ЭТОГО ПРОГРАММИРОВАНИЯ. МЕНЯ СОЗДАЛИ БОЕВОЙ МАШИНОЙ. Я ИЗМЕНИЛАСЬ. МЫ ВСЕ МОЖЕМ ИЗМЕНИТЬСЯ.

Покусывая ноготь, Донна вспомнила о Мезанте и Гарамане, и об их абсолютной уверенности в своей правоте. Как, будучи правы, люди могут так ошибаться?

— Но роботы ведь не чувствуют, верно? Я не пытаюсь унизить, но… — она с трудом подбирала слова, — Но роботы ведь просто предметы, разве не так? Их же изготавливают, делают из металла, микросхем, и прочего. Они не живые. Не по-настоящему.

>ТЫ ХОТЯ И НЕ СДЕЛАНА ИЗ МЕТАЛЛА, НО ВСЁ РАВНО «ИЗ ЧЕГО-ТО СДЕЛАНА». КАКАЯ РАЗНИЦА, КАКОЙ МАТЕРИАЛ ПОЛОЖЕН В ОСНОВУ?

— Но Мезант утверждает, что роботы только имитируют мышление и чувства.

>А ПОЧЕМУ ТЫ СЧИТАЕШЬ, ЧТО ТЫ НЕ ИМИТИРУЕШЬ МЫШЛЕНИЕ И ЧУВСТВА?

— Потому что я не имитирую, — Донна постучала пальцем по виску. — Это всё здесь. Я знаю, что я чувствую.

Мама подняла свою стальную руку и повторила тот же жест — постучала по виску.

>Я ТОЖЕ.

* * *

После разговора с Мамой Донне было о чём подумать, но ей не суждено было побыть наедине и разобраться со своими мыслями. Буни вызвал их в командный отсек, где Уейоу мотался туда-сюда, как перевозбудившийся ребёнок, разговаривал с другими роботами (даже с маленькими серво-роботами, которые, по заверениям Мамы, имели такой низкий рейтинг по шкале Липанова, что их и за кухонные принадлежности едва считали).

— Он не виновен, — сказала Лайен. — Кто-то — кто-то очень хорошо разбирающийся в робототехнике и коммуникационных системах — подключился к нему, и использовал его в качестве мегафона. Я проверила всю его память — там у него просто пустое место.

— Гараман? — предположила Донна, чувствуя себя из-за этого немного предателем, несмотря на разговор с Мамой.

— А кто же ещё? — сердито сказал Буни.

Уейоу пересёкся взглядом с Донной и подошёл к ней. Его нарисованное лицо было расстроенным.

— Простите, — сказал он.

— Ничего страшного, — сказала Донна, похлопав его легонько, надеясь, что это не будет воспринято как снисходительное отношение. — Это не твоя вина. Прости, что я вела себя так грубо. Просто я переживаю о Докторе.

— Ничего страшного, — сказал Уейоу.

— А всё-таки, — добавил он, развернувшись и указав весь командный отсек и присутствующих, — здорово! — его глаза расширились. — Вы даже не представляете, как это всё интересно, не представляете. Летать по всему космосу, гоняться за плохими, и всё такое… Для вас это, наверное, рутина. А я всю свою жизнь провёл на Хламе. Каталогизировал, сортировал, организовывал, — он подвигал пальцами так, словно набирал что-то на клавиатуре. — А это жизнь, о которой многие из нас могут только мечтать. Что дальше? Куда мы теперь полетим?

Донна не смогла не улыбнуться — он был похож на щенка. И неважно, прав ли Мезант, и он лишь имитирует свой энтузиазм, или права Мама, и это всё искренне, но Донна не могла не заразиться этим энтузиазмом.

— На гиперпространственной траектории, по которой направился корабль Гарамана, есть две системы, — сказала Келлика, и в командном отсеке в воздухе возник прозрачный голографический дисплей. — Система Сентилли, в центре которой находится чёрная дыра, и Пью, в центре которой двойная звезда. Если они ищут ненаселённую планету, то Пью лучше подходит, впрочем, её шестнадцать планет движутся по очень нерегулярным орбитам. У Сентилли тридцать шесть планет, но из-за природы этого солнца они все безжизненные, — она пожала плечами. — Пока они не выйдут из гиперпространства, мы не будем знать наверняка. Через час появятся новые данные.