Сияющая цитадель - [53]

— Как называется деревня? — спросил Спархок, открывая шкатулку и вынимая кольцо жены.

— Нарсет, — ответил Вэнион, глянув на карту.

— Отлично. — Спархок вынул Беллиом и, посмотрев на него, слегка нахмурился. — Не одолжишь ли мне свой носовой платок, матушка? — обратился он к Сефрении.

— Воспользуйся своим, — хмыкнула она.

— Кажется, я забыл его дома. Да я и не собираюсь сморкаться, Сефрения. Беллиом запылился, и я хочу протереть его. — Сефрения одарила его странным взглядом. — Это может оказаться полезным. Я не хочу, чтобы он считал меня неблагодарным.

— Какое тебе дело до того, кем он тебя считает?

— Она явно никогда не командовала войсками, — заметил Спархок, обращаясь к Вэниону. — Надо бы тебе как-нибудь объяснить ей сущность двусторонней преданности.

— Если к слову придется. Как по-твоему, мы сможем отправиться в Нарсет — когда ты покончишь с домашними делами?

Спархок бережно обмахнул платком сияющие лепестки Сапфирной Розы.

— Ну как? — спросил он.

— По-моему, он слегка тронулся, — сообщил Келтэн Улафу.

— Вовсе нет, — возразил Спархок. — Беллиом обладает сознанием, почти что личностью. Я могу погонять его кольцами, как плетью, но все же предпочел бы добровольное сотрудничество. Когда-нибудь это может оказаться безмерно важным. — Он отдал Сефрении платок. — Держи шкатулку наготове, Халэд. — Спархок вновь взглянул на Вэниона. — Итак, Нарсет?

— Нарсет, — твердо ответил Вэнион.

— Голубая Роза, — сказал Спархок, обеими руками взяв камень, — перенеси нас в Нарсет.

Беллиом дрогнул, и вновь их окутали знакомые сумерки. Затем мир прояснился.

Нарсет оказался небольшой и пыльной деревушкой: глинобитные лачуги с плоскими крышами, сараи для домашнего скота, выстроенные, казалось, больше для красоты, потому что куры, свиньи и козы вольно бродили по улицам. К востоку виднелся крупный город, все дома в котором были покрыты снаружи белой штукатуркой, чтобы защититься от безжалостного солнца пустыни.

Спархок спрятал Беллиом и кольцо Эланы и защелкнул золотую крышечку на собственном кольце.

— У нас появилась компания, — предупредил Телэн.

К ним приближался желтолицый тамулец в зеленой шелковой мантии в сопровождении взвода смуглых кинезганских солдат в точно таких же черно-белых полосатых одеяниях и искусно намотанных на головы кусках ткани, которые носили и пограничные стражи. В глазах тамульца было жесткое выражение, которое он пытался скрыть притворным добродушием.

— Добро пожаловать, господа рыцари, — приветствовал он их по-эленийски, с легким акцентом, — мы ждали вас. Я — Канзат, глава местного отделения министерства внутренних дел. Посол Таубель отправил меня встретить вас.

— Как это любезно со стороны его превосходительства, — пробормотал Вэнион.

— Все имперские чиновники получили приказ во всем содействовать вам, лорд…

— Вэнион.

Канзат преодолел секундное замешательство.

— Я полагал, что вашим отрядом командует сэр Спархок.

— Спархок немного задержался. Он присоединится к нам позже.

— А-а, — Канзат окончательно пришел в себя. — Боюсь, лорд Вэнион, что вы не сможете без промедления войти в город.

— Вот как?

Канзат тонко, холодно улыбнулся.

— Король Джалуах в данный момент чувствует себя отвергнутым. — Он бросил быстрый взгляд на кинезганцев, стоявших в нескольких шагах от него, и понизил голос до конфиденциального шепота: — По правде говоря, лорд Вэнион, и кинезганцы, и чумная дыра, которую они именуют своей родиной, настолько незначительны в делах Империи, что никто не воспринимает их всерьез. Они же относятся к этому крайне чувствительно. Какой-то идиот в посольстве забыл переслать королю очередное послание из Материона, и теперь король страдает от унижения в своем дворце. Придворные льстецы вывели на улицы толпы негодующей черни. Посол Таубель сейчас пытается уладить дело так, чтобы не обращаться к атанскому гарнизону, однако именно теперь на улицах Кинестры крайне напряженно. Его превосходительство просил вас подождать в Нарсете, пока он не сообщит, что путь свободен.

— Как вам будет угодно, — вежливо пробормотал Вэнион.

Канзат явно вздохнул с облегчением.

— Прежде всего, уйдем с этого треклятого солнца.

Он повел их в деревню — не более двух дюжин глинобитных домишек, окружавших колодец, расположенный на спекшейся от солнца центральной площади. Спархок лениво гадал, ходят ли здешние женщины к колодцу в предрассветном серо-стальном свете, как ходили рендорские женщины в Кипприа, и движутся ли они с той же танцующей грацией. Потом, непонятно почему, он подумал о том, как поживает Лильяс. Афраэль наклонилась к нему со спины Чэль.

— Как не стыдно, Спархок, — прошептала она.

— Ты же знаешь Лильяс, — невозмутимо ответил он, — а значит, понимаешь, что она не из тех женщин, которых можно забыть, даже если очень этого хочется.

Единственным приличным строением в деревне был полицейский участок, зловещего вида каменное здание с решетками на окнах. На лице Канзата безупречно изобразилось раскаяние.

— Вид не слишком гостеприимный, лорд Вэнион, — виновато проговорил он, — но зато самое прохладное место в этом свином загоне.

— Может быть, убьем его и покончим с этим? — прошептал Бевьер Спархоку по-стирикски.