Сияющая цитадель - [41]

— Спархок? — воскликнул посол Фонтен. — Что ты делаешь в Дарсасе? — Седовласый тамульский дипломат потрясенно воззрился на рослого пандионца.

— Я здесь проездом, ваше превосходительство, — пояснил Спархок. — Можно войти?

— Разумеется, мальчик мой! — Фонтен распахнул настежь двери, и Спархок и Флейта вошли в отделанный алым кабинет тамульского посольства.

— Вы хорошо выглядите, ваше высочество, — улыбнулся Фонтен девочке, но тут же пристальнее вгляделся в нее. — Извините. Я принял вас за дочь принца Спархока. Вы очень на нее похожи.

— Мы в дальнем родстве, ваше превосходительство, — ответила Флейта, не моргнув глазом.

— Ваше превосходительство, до вас уже дошли известия о том, что произошло в Материоне несколько недель назад? — спросил Спархок, пряча Беллиом во внутренний карман рубахи.

— Только вчера, — ответил Фонтен. — Император в безопасности?

— Моя жена присматривает за ним. У нас мало времени, ваше превосходительство, так что я не успею объяснить всего. У вас достаточно широкие взгляды, чтобы принять как непреложный факт, что стирики обладают некоторыми необычными способностями?

Фонтен слабо усмехнулся.

— Принц Спархок, в моем возрасте человек готов принять практически все. Каждое утро, просыпаясь, я обнаруживаю, что все еще жив, и после этого потрясения могу смотреть в лицо любым диковинам.

— Отлично. Я и мои друзья примерно час назад покинули эдомский город Корван. Они скачут к Кирону, городу на кинезганской границе, а я решил потолковать с вами.

— Час назад?!

— Просто примите это на веру, ваше превосходительство, — посоветовала ему Флейта. — Это одна из тех необычных стирикских способностей, о которых говорил Спархок.

— Не знаю, как много сообщил вам гонец, — продолжал Спархок, — но очень важно, чтобы командиры всех атанских гарнизонов Империи знали, что министерству внутренних дел больше нельзя доверять. Министр Колата работает на наших врагов.

— Мне никогда не нравился этот человек, — заметил Фонтен и проницательно взглянул на Спархока. — Это известие, Спархок, не столь уж важно, чтобы ради него ты нарушал все законы природы. Что ты действительно делаешь в Дарсасе?

— Оставляю ложный след, ваше превосходительство. У наших врагов есть способ обнаруживать мое присутствие, поэтому я хочу, чтобы они обнаружили его в самых разных уголках Империи — это приведет их в смятение. Мы с друзьями возвращаемся из Корвана сушей в Материон и предпочли бы не натыкаться по пути на засады. Так что этот визит отнюдь не тайный, посол Фонтен, и ты можешь дать знать кому угодно, что я побывал здесь. Наш противник скорее всего уже знает это, но пусть он получит подтверждение.

— Мне по душе твой образ действий, Спархок. Вы поедете через Кинезгу? Спархок кивнул.

— Неприятная страна.

— Да и времена сейчас не слишком приятные. Да, кстати, не помешает, если ты будешь рассказывать о моем визите с откровенно самодовольным видом. До сих пор мы сильно отставали от нашего врага, но несколько дней назад все изменилось. Теперь наш враг, кто бы он ни был, отстает от нас, и я бы с радостью ткнул его носом в этот факт.

— Я сейчас же сообщу об этом городскому глашатаю. — Старик задумчиво возвел глаза к потолку. — Сколько еще ты можешь здесь пробыть?

— Самое большее час.

— Вполне достаточно. Почему бы нам тогда не заглянуть во дворец? Я проведу тебя в тронный зал, и ты выразишь свое почтение королю — перед всем его двором. Я не знаю лучшего способа дать знать всей округе, что ты побывал здесь.

— Мне по душе ваш образ действий, ваше превосходительство, — ухмыльнулся Спархок.

С каждым разом получалось все легче. Вначале Беллиом подчинялся с большой неохотой, и Флейте то и дело приходилось вмешиваться и говорить с камнем на языке, который, как подозревал Спархок, был изначальным языком самих богов. Постепенно камень начинал понимать, чего от него хотят. Впрочем, подчинялся он Спархоку по-прежнему без особого воодушевления. Его приходилось принуждать. Спархок обнаружил, что разглядывание Вэнионовой карты немного помогало ему. Как только Беллиом понял, что карта — это изображение мира, Спархоку стало легче объяснять камню, куда он хочет попасть.

Впрочем, это не означало, что они обошлись без ошибок. Один раз, когда Спархок сосредотачивался на городе Дэла, что на восточном побережье, у него мелькнула смутная мысль о сходстве этого названия с Дэмосом, и после того как мир заволокся светящимися сумерками, а затем снова стал прежним, Спархок обнаружил, что он и Флейта едут верхом на Фарэне по залитой лунным светом дороге, что вела к ферме Кьюрика.

— Что ты творишь?! — воскликнула Флейта.

— Извини. Я отвлекся.

— Думай о деле, Спархок. Беллиом откликается на твои мысли, а не на слова. Он, наверное, даже не понимает эленийского — да и кто его, собственно говоря, понимает?

— Не вредничай.

— Немедленно верни нас назад!

— Слушаюсь, сударыня.

Мир знакомо дрогнул, и лунный свет посерел. Они снова были под ярким осенним солнцем, на дороге в нескольких милях от Корвана, и друзья с изумлением смотрели на них.

— Что случилось? — спросила Сефрения у Флейты.

— Наш славный вождь позволил себе повитать в облаках, — с ядовитым сарказмом пояснила Флейта. — Мы только что заглянули в Дэмос.