Сияние славы самурайского сословия - [24]

Корпус японского «буси» защищал панцирь «ко», состоящий из большой нагрудной пластины («до», то есть: «панцирь», «нагрудник», «зерцало», «кираса») и набрюшника-«харамаки». Последний дал название упрощенному варианту доспехов (защищавшего только грудь, но не спину воина), который носили менее состоятельные «боевые холопы» и пехотинцы «асигару» (не принадлежавшие к самурайскому сословию). Спину «буси» защищала еще одна пластина, скрепленная с «ко» и «харамаки» специальными шнурами. К нижней части этой защитной пластины крепилась кожаная или металлическая юбка-«кусадзури». Как и все доспехи самурая, эта защитная юбка состояла из нескольких прошнурованных полос-сегментов. Плечи «буси» были прикрыты широкими наплечниками, также состоявшими из пластин, а к груди самурайского панциря иногда прикреплялось металлическое кольцо, к которому, в свою очередь, крепился колчан-«эбира» со стрелами.

Все доспехи «боевого холопа» нередко обтягивались декоративной тканью определенного цвета или покрывались цветным лаком, что, вкупе с разноцветными шнурами, позволяло отличить своих самураев от «боевых холопов» неприятеля. Этой же цели служили и закрепленные за спиной «буси» опознавательные флажки («касэдзири», а впоследствии – «сасимоно»), имевшие обычно (но далеко не всегда) форму вертикального по отношению к древку прямоугольника, украшенные фамильными (или клановыми) гербами-«мон», эмблемами и иероглифическими девизами (типичным примером такого флага, дошедшего с самурайских времен до наших дней, является современный государственный флаг Японии с красным кругом Восходящего Солнца на белом поле, о чем еще пойдет речь далее). Порой на полотнище «сасимоно» изображалась личная эмблема его владельца (так, например, опознавательный флажок за спиной одного из военных предводителей самураев Северной Японии – Наримасы Сасы – был украшен черным изображением головы и верхней части туловища дьявола-«они» на белом поле). На белом полотнище «сасимоно» предводителя самураев Масасигэ Кусуноки (прикрепленного, между прочим, не к спинной части его доспеха, а к его правому наплечнику-«содэ»; такие опознавательные флажки именовались «содэ-дзири») был черной краской изображен не герб-«мон» самого доблестного «буси», всю свою жизнь сражавшегося только за самого Божественного Тэнно, не признавая над собой никаких других сюзеренов и господ и не обнажая меч ни за кого, кроме Микадо, а герб японского Императорского Дома – «хризантема над водой». Порой за спиной «буси» крепился не один, а два таких флажка, причем нередко на одном древке развевалось, вместо одного большого, несколько флажков сравнительно небольшого размера. В отдельных случаях (например, у конных гвардейцев первого объединителя Японии полководца-христианина Нобунаги Оды из отряда «Черных дьяволов») эта пара заплечных флажков приобретала форму настоящих «крыльев», подобных крыльям за плечами конников турецкой Османской (Оттоманской) Империи, литовских и польских гусар Речи (Жечи) Посполитой и конных телохранителей-«жильцов» Московских Государей.

Помимо перечисленных выше элементов защитного вооружения, в комплект непременно входил металлический веер в форме плоской лопатки на длинной ручке. Польза от этого веера была несомненной. В жаркое время веер использовался по прямому назначению, а в боевых условиях становился средством связи, сигнализации и управления войсками. Мало того! Иногда металлический веер превращался в средство защиты. Если вернуться к упомянутому выше художественному фильму «Знамена самураев», то многие из уважаемых читателей, наверно, вспомнят, как в четвертой битве при Каванакадзиме (1561) прославленный (главным образом, благодаря военным талантам своего уже упоминавшегося нами выше выдающегося стратега и советника Кансукэ Ямамото, дослужившегося от простого «боевого холопа» до генерала-«тайсё», а затем и до Главнокомандующего всеми вооруженными силами княжества Такэда – одного из сильнейших японских «удельных княжеств» периода феодальной раздробленности, правителям которого едва не удалось объединить под своей эгидой всю Страну Восходящего Солнца) князь Сингэн Такэда (годы жизни: 1521–1573) успешно оборонялся, сидя на своем походном троне (представлявшем собой, собственно говоря, табуретку, обтянутую тигровой шкурой) от атакующего его на лихом вороном коне князя-рубаки Кэнсина Уэсуги (годы жизни: 1530–1578), ловко отбивая своим металлическим веером удары боевого меча Уэсуги, пока не подоспела подмога и Уэсуги (являвшийся, кстати, «по совместительству», монахом буддийского духовно-военного Ордена) не был вынужден ускакать прочь, так и не сразив своего – практически безоружного – соперника. Этот поединок между Сингэном Такэдой и Кэнсином Уэсуги, происшедший в ходе четвертой битвы при Каванкадзиме, был последним засвидетельствованным в японской военной истории единоборством между предводителями двух армий «боевых холопов». Следует подчеркнуть, что данный запомнившийся автору настоящей книги по сей день драматический эпизод вовсе не был плодом фантазии авторов фильма, а имел место в действительности, что подтверждается японскими историческими хрониками времен нескончаемых «войн всех против всех».