Сияние севера. Книги 1 и 2 - [6]

Только там, в коридоре, где уже был слышен издаваемый младшекурсниками топот при перемещении между учебными классами этажом ниже, он нашёл в себе силы упасть на скамью и только тогда попытался обдумать произошедшее.

Ректор, страшный и ужасный, гроза любого кадета, его обнял? Ещё вчера Горазд мечтал пожать руку этому человеку, как им рассказывали на уроках истории войны вторжения, девять лет назад возглавившему прорыв из окружённой Москвы. Последний конвой должен был уходить из уже почти захваченного демонами города. Им предстояло пробиваться через половину страны, через занятые противником территории, вывозя последние наработки спешно образованного института изучения сверхъестественных существ, самих учёных и несколько тысяч моковских детей, кого только смогли взять тогда с собой. Возглавляемый будущим ректором конвой прорвал цепь окружения, как раскалённая игла прошёл через уже захваченные демонами области, успешно выйдя к удерживаемому остатками российской армии «поясу жизни» на севере: Анадырь-Якутск-Мирный-Норильск-Новый Урегой-Салехард-Воркута-Мурманск.

В душе Горазда царило смятение. Когда ректор обнял его, юноша вдруг, с удивлением понял, что он оказывается почти сравнялся в росте с грозным ректором и прославленным полковником. А то уже будет и немного повыше.

Горазда никто не обнимал уже целых десять лет. С тех пор, как оставшийся в Новосибирске отец, используя всё своё влияние и связи, добился для шестилетнего Горазда места в специальном эвакуационном отряде вывозящем из города семьи военных. Этот момент сильно волновал юношу. Каждый раз, когда он вспоминал лица отца или матери, невольно приходили в голову мысли о том ребёнке, чьё место он занял в спешно уходящем специальном эвакуационном конвое. Кем он был? Сын какого-то военного? Последний специальный конвой вывозил людей по списку и только деньги отца, тогда всё ещё что-то значащие, позволили Горазду занять место неизвестного ему человека.

Но сейчас не об этом. Горазд встряхнул головой. Что с ним такое, того и гляди потеряет сознание будто какая-нибудь впечатлительная барышня!

Просто… последний раз Горазда так обнимал отец, десять лет назад. Точнее он так думал, что обнимал. На самом деле Горазд не помнил. Что там может запомнить зарёванный шестилетка, когда в пригороды уже ворвалась демоническая орда и прикрывая отход эвакуационных партий тяжёлая артиллерия бьёт прямо по захваченным демонам кварталам, перемалывая тварей и хороня их в обломках обрушившихся многоэтажных домов. И никто не обращает внимание на сопутствующие потери.

Только почувствовал чьё-то прикосновение к плечу, Горазд поднял глаза и увидел подполковника Москаленко. Заключённый в сетку морщин живой глаз бывшего наставника смотрел с добродушной усмешкой и какой-то потаённой печалью, а бионический протез на повреждённой половине лица глядел пристально и отстранённо.

— Поздравляю с первым назначением, товарищ младший лейтенант, — подполковник сел рядом. — Уже узнал куда направляют?

Чуть заторможено, Горазд помотал головой: — Ещё не смотрел. Я сейчас…

Полученное от ректора удостоверение он продолжал держать в руках. И только потянулся нажать на неторопливо мерцающий символ внизу листа, как тут же получил затрещину.

— Учишь вас дуболомов, а всё без толку! — раздражённо выговаривал Москаленко опуская тяжёлую руку. — Это секретная информация, балда! Её никто не должен знать кроме тебя. Знаешь сколько там степеней защиты? По отпечатку пальца, по личной биометрии, по составу крови, по глазной сетчатке и так далее. Ты должен был потребовать от меня отойти и не стоять за спиной, когда знакомишься с защищённой информацией. И не важно, что ты знаешь меня уже лет десять. Будь я хоть сам стальной генерал, хоть твой лучший друг или брат.

Любой может оказаться замаскированным инфералом, — продолжал ругаться подполковник. — Некоторые из этих подстилок демонов умеют наводить иллюзии, а то и по-настоящему изменять свой облик. Думаешь будто разговариваешь со своим боевым товарищем, а это проклятый инферал принявший его облик. Настоящий товарищ где-нибудь с перерезанным горлом лежит, пока принявшая его вид тварей разгуливает и ведёт задушевные беседы с сослуживцами.

Подполковник говорил так, будто это было что-то личное. То, что ему выпало испытать на собственном опыте.

— Прошу прощения, — Горазд покраснел словно спелый помидор с гидропонической фермы. — Больше подобного не повторится.

— Смотри, это здесь академия, а там война. На войне любая ошибка может стать смертельное. А можно погибнуть и вообще просто так, без всякой причины или же из-за ошибки вышестоящего или чужой небрежности, — уже остывая добавил Москаленко.

— Я всё понял, товарищ подполковник, — заверил Горазд.

— Так что, посмотришь своё первое назначение, младший лейтенант?

— Пожалуйста отойдите на три шага, товарищ подполковник. Вот, к окну в конце коридора отойдите, — попросил Горазд.

Когда Москаленко с улыбкой выполнил его просьбу, палец младшего лейтенанта коснулся пиктограммы и в нижней части листка умной бумаги появился текст. Пробежав по нему глазами Горазд удивлённо вздохнул. В течении двух дней от сегодняшнего ему следовало прибыть не куда-нибудь, а на малый танковый полигон Нового Уренгоя, где принять совершенно новую машину прямиком с Салехардского танкостроительного завода. После чего от него требовалось следовать на поезде вместе с боевой машиной в ноябрьский урепрайон, где он встретится со своим первым номером, старшим пилотом и командиром шагающего танка проекта «мизгирь».