Сияние луны - [41]

Ей самой доводилось убивать, отдавать приказы, влекущие за собой смерть. Неужели потеря ребенка – наказание за грехи? Все изменилось, Каэдэ желала защищать и заботиться, создавать жизнь, а не разрушать. Возможно ли сохранить владения и править без насилия? В долгие часы уединения она постоянно размышляла об этих вещах.

Такео обещал вернуться через неделю, однако время шло, а его все не было. Беспокойство росло с каждым днем. Нужно было строить планы о будущем домена. В ответ на любое высказанное ею предложение старейшины кланялись и выражали надежду на скорее возвращение ее супруга. Дважды Каэдэ пыталась собрать старейшин на совет, но они один за другим сетовали на плохое самочувствие.

– Невероятно, все заболевают в один и тот же день, – раздражительно пожаловалась она Сугите. – Не думала, что климат Маруямы так плохо сказывается на здоровье пожилых людей!

– Сохраняйте терпение, госпожа Каэдэ, – ответил тот. – Лучше подождать возвращения Такео, а он прибудет со дня на день. Возможно, у него есть неотложные приказы, и мы должны быть наготове.

Раздражение Каэдэ росло при мысли, что все подчиняются только Такео, хотя это ее домен. Она тоже должна подчиняться мужу, и все же Маруяма и Ширакава принадлежат Каэдэ, вольной распоряжаться владениями по своему усмотрению. Отчасти девушка пребывала в ужасе оттого, что Такео отправился заключать союз с пиратами. Это все равно, что водить дружбу с неприкасаемыми и крестьянами: слишком противоестественно. Видимо, все странности проистекают из родства с Потаенными. Такео поделился с ней тайной своего происхождения, которая будоражила воображение и в то же время вызвала отвращение. Согласно законам класса правителей, Каэдэ была чистых кровей и по рождению обладала более высоким статусом. Она стыдилась своих мыслей и пыталась гнать их подальше, но чем дольше Такео находился вдалеке, тем упорней они давали о себе знать.

– Где твой племянник? – спросила она Сугиту, чтобы развеяться. – Пришли его ко мне. Хочу пообщаться хоть с кем-нибудь младше тридцати!

Хироши был отнюдь не лучшим собеседником, да к тому же злился, что его оставили в домене. Он надеялся поехать в Инуяму с Кахеи и Гембой.

– Они даже дороги не знают, – ворчал он. – Я бы показал им все. А вместо этого торчу здесь и учусь с дядей. Даже Йоро пустили вместе с господином Отори.

– Йоро намного старше тебя, – отметила Каэдэ.

– Всего на пять лет. И ему бы не помешало поучиться. Я-то знаю намного больше букв, чем он.

– Так ты ведь раньше начал. Нельзя презирать людей за то, что жизнь не дала им такого шанса, как тебе. – Каэдэ осмотрела мальчика. Он был маловат для своего возраста, но силен и хорошо сложен. Из него вырастет привлекательный мужчина. – Ты не старше моей сестры.

– А она похожа на вас?

– Люди считают, что да. Мне кажется, она красивей.

– Не может быть, – тотчас выпалил Хироши, вызвав у Каэдэ улыбку. У мальчика зарумянились щеки. – Все говорят, что госпожа Отори – самая красивая женщина в Трех Странах.

– Да что они видели? – возразила Каэдэ. – В столице, при дворе императора, есть такие женщины, что у мужчин сохнут глаза от одного взгляда. Их держат за ширмой, чтобы весь двор не ослеп.

– А как же мужья? – усомнился Хироши.

– Им приходится завязывать глаза, – дразнящим тоном проговорила она и бросила ленту мальчику на голову. Каэдэ игриво обняла его, но Хироши вырвался. С ним обращались как с ребенком, а он хотел быть мужчиной и поэтому рассердился.

– Девчонкам хорошо – им не надо учиться!

– А моей сестре нравится заниматься, и мне тоже. Я считаю, девочки должны уметь читать и писать наравне с мальчиками. Тогда они смогут помогать своим мужьям, как я.

– Для этого люди заводят писчих.

– Господин Отори прекрасно пишет сам, – не унималась Каэдэ. – А он, как и Йоро, начал учиться позже тебя.

Хироши испугался:

– Я не хотел сказать ничего плохого! Господин Отори спас мне жизнь и отомстил за смерть отца. Я всем ему обязан, но…

– Что «но»? – спросила Каэдэ, чувствуя тень сомнения.

– Я всего лишь передаю, что говорят люди, – пробормотал мальчик. – Все считают его странным. Он водится с неприкасаемыми, позволяет крестьянам сражаться, преследует невинных торговцев. Никто не верит, что господин Такео воспитывался воином, и все гадают, откуда он взялся.

– Кто такое говорит? Горожане?

– Нет, такие семьи, как моя.

– Воины Маруямы?

– Да, а еще некоторые считают его колдуном.

Каэдэ ничуть не удивилась – ее саму терзали подобные мысли, – но вероломство воинов вызвало гнев.

– Возможно, у него необычное воспитание, – согласилась она, – однако он наследник клана Отори по крови и по закону усыновления, к тому же он мой муж. Никто не имеет права говорить о нем плохо! – Она выяснит, кто позволяет себе такое, и заставит их замолчать. – Будешь моим шпионом, – сказала Каэдэ Хироши. – Докладывай о любом, кто предательски сквернословит.

С тех пор Хироши приходил к ней каждый день и рассказывал о настроениях воинов, передавал шутки, шепот, праздные разговоры мужчин, которым нечем заняться. Каэдэ решила пока ничего не предпринимать, но доложить Такео, когда он вернется.

Началась жара, погода стояла слишком знойная, чтобы выезжать в поля. Поскольку Каэдэ не могла принимать решения и со дня на день ожидала приезда мужа, она проводила все время на коленях у лакированного письменного стола и копировала записи о Племени. Двери дома были всегда открыты малейшему дуновению бриза, насекомые оглушительно жужжали. Окна ее излюбленной комнаты выходили на пруды и водопад, сквозь кусты азалий виднелась чайная. Каждое утро Каэдэ надеялась, что вечером заварит там чай для Такео. Напрасно. Иногда к пруду подлетали зимородки, привлекая внимание сине-оранжевой раскраской. Однажды снаружи веранды опустилась цапля: знак возвращения Такео. Он не вернулся даже в тот день.