И вот таким кортежем, в сопровождении полицейских машин, мы отправились в пятизвездочную гостиницу Ритц-Карлтон. Один из старейших и наиболее фешенебельных отелей Вены.
— Рядом городской парк, лучшие магазины столицы — роль гида в автобусе взял на себя консул Протопопов. Высокий мужчина, с лошадиным лицом, в строгом черном костюме. Слегка похож на гробовщика.
— В городе безопасно, но прошу гулять только в составе группы не менее чем из трех человек и в сопровождении сотрудников посольства — Протопопов начал компостировать нам мозги еще на подъезде к отелю — Возможны провокации, скрытая фотосъемка. Помните! Вы послы советского образа жизни. Самая популярная отечественная группа на Западе. Если зайдете в любой магазин грампластинок — ваши диски выложены на прилавка на лучших местах!
— Диски? — я поднял руку, привлекая внимание консула — У нас пока только их два — американский «гигант» и итальянский сан-ремовский миньон.
— Туристы везут и советские пластинки — пожал плечами Протопопов — Перепродают их через магазины. Цена может достигать и ста шиллингов за диск. Это очень, очень дорого!
— Так пусть Мелодия пошевелится — подпишут контракты на поставку легальных пластинок.
Эх! Как же мне в Вене будет не хватать Клаймича, улетевшего организовывать гастроли в Японию. Сейчас бы натравил нашего ушлого директора на цековцев — и вуаля, страна еще бы валюты заработала.
— Товарищи, мы приехали — консул встал в проходе автобуса, достал из кармана бумагу с именами — Расселение согласно списку. Селезнев с Коростылевым номер сто двадцать шесть. Рядом в сто двадцать седьмом — охрана. Далее…
Я даже не удивился, когда увидел рядом с отелем большую толпу народу за ограждением. Рядом стояло несколько полицейских в форме и с рациями. Но нельзя сказать, что они были напряжены. Пили кофе из бумажных стаканчиков, улыбались. Толпа делилась строго на две части. Фанаты Красных Звезд, в основном молодые девчонки и ребята, над головами которых были приветственные транспаранты и ватманские листы с сердечками. Увидев нас, выходящих из автобуса, они дружно взревели от восторга. Вторая половина состояла в основном из людей среднего и пожилого возраста, которые также держали в руках плакаты с лозунгами. «Русские, убирайтесь домой», «Нет советским войскам в Европе»… Вена — многие годы большой перевалочный пункт для диссидентов и евреев. Сначала из Москвы они летят в столицу Австрии. А потом уже отсюда по всему миру — в Штаты, Израиль… Некоторые оседают прямо тут.
— Даже и не думай! — Вячеслав проследил за моим взглядом в сторону фанатов — Вспомни, что было в аэропорту Рима!
— Теперь у нас есть вы — я кивнул «звездочкам» и они встали рядом — А также у нас по-прежнему есть Альдона.
Все дружно засмеялись, даже ребята из 9-ки начали улыбаться.
— Вячеслав, пойми! Это наша работа.
Парень скрипнул зубами, но промолчал. Лишь расстегнул пиджак, где у него в подмышечной кобуре был пистолет.
— Машем руками и улыбаемся — я двинулся вперед, впереди нас сразу выстроились охранники.
На удивление все прошло мирно. Фанаты, а особенно фанатки повизжали, пофотографировали нас, взяли автографы. Хорошо, что культура сэлфи еще не появилась, а то бы мы так легко не отделались. Антисоветские соседи-демонстранты лишь мрачно на это смотрели и даже не кричали. Фотокорреспонденты и несколько съемочных групп телеканалов, что кружили вокруг, были явно разочарованы. Надеялись на скандал, а еще лучше на драку, а ничего не случилось.
После заселения в отель, я собрал в холле этажа весь коллектив студии.
— Начнем наше собрание — я посмотрел на часы на запястье. Кальвинский Ролекс показывал без четверти три. Часы я уже перевел на австрийское время.
— Как вы все помните, сегодня австрийский канцлер устраивает торжественный ужин в Хофбурге в честь приезда Романова и Картера. Там исполняем четыре песни. Феличиту, Мы мир, Донт вори и новую. От американцев будет какой-то джазовый оркестр, но мы — Коля, обращаюсь к тебе — я махнул рукой привставшему с кресла Завадскому — Должны успеть на саундчек первыми.
— Вот не люблю я этих ненашинских слов — рядом вздохнул Роберт — Почему нельзя называть это настройкой аппаратуры?
— И проверкой звука. И проверка коммутаций. Проще говорить саундчек. Так вот. К нашему приезду в семь все должно петь и играть. Работаем вживую, так что будьте любезны. Езжайте прямо сейчас и все проконтролируйте.
— Вить, а можно я куплю электрогитару с двумя грифами — Завадский вдруг очнулся и вопросительно на меня посмотрел — Видел в витрине магазина пока ехали из аэропорта.
— Коля! — я тяжело вздохнул — Зачем тебе гитара с двумя грифами?
— Ну там звучание разное. Да и выглядит круто…
— Ты знаешь, сколько она стоит?
— Ну если это какой-нибудь Гибсон, то… дорого?
— Очень.
— Может студия выделит денег? — на этих словах оживились все остальные сотрудники. Тут только дай слабину и надо будет покупать новые ткани Львовой, модные аксессуары «звездочкам», аппаратуру музыкантам…
— Выделяет МВД. И у меня недавно был очень неприятный разговор с Щелоковым о перерасходе валютных фондов.
— Да мы столько денег заработали стране! — обиделся Коля — На эти средства город построить можно.
