Системная психотерапия супружеских пар - [130]

Эта идея, по нашему опыту, оказывается особенно важна тогда, когда не желавший развода супруг вольно или невольно стремится занять позицию «жертвы», а своего супруга поместить на место «обидчика». Однако это существенно тормозит процесс нахождения им ресурсов в преодолении трудной жизненной ситуации. Напротив, принятие «страдательной» стороной части ответственности за возникшую ситуацию на себя ведет и к взятию на себя части ответственности за выход из нее, в том числе за преодоление ее последствий и налаживание жизни уже без прежнего партнера.

Идея важна и для привлечения «инициатора» развода к зачастую длительному процессу психологической работы с разводом. Ведь на поверхности у него часто, что называется, все уже хорошо, в особенности, если решение о разводе принимается на фоне уже возникших новых отношений. Однако идея просто «неудачного» партнера столь же непродуктивна, сколь и позиция «жертвы», ведь она не позволяет инициатору развода осознать собственный вклад в несложившиеся отношения и часто как бы морально «освобождают» его от специальной работы по преодолению его последствий. А она необходима.

5. Близок к принципу разделенной ответственности и ключевой для построения адекватной логики работы с разводом принцип разделения супружеских и родительских ролей.

Супружеские и родительские роли часто плохо различимы в нашей культуре, отчего та или иная из этих сфер (чаще – именно супружеская) оказываются «в загоне», что, кстати, сплошь и рядом и становится источником возникающих супружеских проблем. Эта «слитость» приводит и к тому, что при возникновении ситуации развода, он, как правило, выступает для самих супругов не просто как прекращение супружеских отношений, а как «уход инициатора развода из семьи». Так, женщина чаще всего говорит в этом случае «он нас бросил», включая тем самым автоматически и своих детей в группу тех, с кем бывший муж прекратил отношения. А наиболее частый в наших условиях инициатор развода – мужчина – определяет это не как прекращение отношений с женой, а именно как «уход из семьи».

Таким образом, в репертуаре оценок и возможных решений как бы и нет позиции «сохраняю родительство – не прекращаю супружество». При этом оба, благодаря такому радикальному подходу, оказываются как бы избавлены от всей сложной работы по «перезагрузке отношений», «заключению нового родительского договора», «достижению нейтральности по отношению друг к другу» и т. д.

Напротив, такая интерпретация ситуации толкает обе стороны к предельно неконструктивной позиции, заведомо закрывающей возможность разумного подхода к ситуации и как бы задающей определенную инерцию, неизбежность траектории реализуемого дальше поведения сторон, Например, к избеганию своей ответственности перед детьми – мужчины и враждебности, запретам на общение «с этим негодяем» – женщины, а также необходимости для детей выбирать, «кто же из родителей прав» и т. п. При этом непростроенность отношений нового типа – в соответствии с возникшей разводной ситуацией – зачастую становится для супругов колоссальным источником манипуляций друг другом, а дети становятся – осознанно или неосознанно для родителей – удобным средством в борьбе с «обидчиком».

Между тем, при всей его условности, только указанное разделение этих в реальной семейной жизни действительно сильно переплетающихся функций может внести нужные ориентиры в разрешение ситуации, поскольку психологически – одна ситуация – это прекратить супружеские отношения, перестать быть мужем и женой, но сохранить родительство и совсем иная – оказаться в ситуации «разрушенной семьи». Часто, если в разводящейся семье дети уже не маленькие, отдельную терапевтическую задачу составляет признание ими этого различения, а по сути – признание за родителями автономного права в решении их собственных супружеских проблем (важным психологическим условием этого является гарантированность для детей нормального контакта с обоими родителями и выполнения ими своих обязанностей).

В действительности возможность автономной от супружества реализации родительских функций должна быть признана прежде всего культурно, социально. А это трудная тема в нашей культуре, поскольку затрагивает тему границ во взаимоотношениях в целом. Уважение к другому, даже когда он перестал быть «близким человеком», признание за собственными детьми права быть привязанным и нуждаться в человеке, который тебе лично перестал быть близок, умение договариваться с этим уже «чужим» другим, уважать новые условия и обстоятельства его жизни – все это непростые умения. Они предполагают выход из, используя термины Мюррея Боуэна, полярного диапазона слияние – разрыв, в зону – сепарация и нейтральность.

Другими словами, речь идет об «обратимости» супружеских и «необратимости» родительских взаимоотношений. Супружеские отношения в этой логике возникают в результате сознательного и произвольного выбора двух взрослых людей. Детско-родительские отношения, напротив, непроизвольны, по крайней мере для детей, и в этом смысле произвольно, «по выбору» прекращены быть не могут и поэтому – не должны.