Система мира 3. Система мира - [4]

По мере облачения герцог разрешал освободившимся придворным удалиться, что те и делали с глубоким поклоном и почти слёзными благодарностями за приглашение; ещё до полудня Даниель остался в спальне один на один с хозяином дома. В парадном снежно-белом парике и сдержанном, хоть и разительно модном наряде, при шпаге, тот внезапно сделался совершенно великолепен. Они вышли прогуляться в розарий рядом с опочивальней и говорили о цветах куда дольше, чем хотелось бы Даниелю. Он не меньше герцога любил розы, но не как объект для беседы.

— Я принял любезное приглашение Равенскара, — сказал наконец Мальборо. — Более того, сделал это в присутствии пятерых самых злостных лондонских сплетников. Так что Роджер, вероятно, уже в курсе. Однако в моём согласии есть условие, которое я при этих пятерых не назвал. Не упомяну я его и в той крайне учтивой записке, что отправлю вскорости в храм Вулкана. Я расскажу о нём только вам с просьбой передать Роджеру.

— Я готов, милорд, — ответил Даниель, стараясь не выдать голосом усталости от некоторого ощущения дежавю.

— Позвольте напомнить вам о договоре, который мы скрепили рукопожатием в ночь Славной Революции на дамбе Тауэра.

— Я прекрасно помню, милорд, но не будет вреда, если мы освежим его в памяти.

— Я обещал вам свою дружбу, если вы поможете мне понять или хотя бы проследить махинации алхимиков.

— Да.

— Я смею надеяться, что в последовавшие двадцать пять лет бывал вам в меру возможности полезен, — сказал Джон Черчилль. Ибо чувствовалось, что сейчас они говорят не как герцог и регент, а как Джон и Даниель.

— Раз уж мы этого коснулись, довольно удивительно, что моё имя попало в список Ботмара.

— У меня было много времени во время и после войны, чтобы расписать перед кронпринцем достоинства некоего англичанина, — сказал Джон, — а глубочайшее уважение, которое питает к вам принцесса Каролина, тоже делу не помешало.

— В таком случае вы оказали сыну Дрейка негаданную честь, — отвечал Даниель.

— С тех пор как мы заключили договор, многое изменилось. Роджер со своим Альянсом преобразил страну. Он поставил во главе Монетного двора крупнейшего алхимика в мире. Алхимик по-прежнему там и по-прежнему исполнен рвения. Все отмечают его исключительную добросовестность. Однако я получаю донесения касательно ковчега, Соломонова золота, философской ртути и прочих тёмных полуоккультных дел, которым не место в просвещенном восемнадцатом столетии. Теперь, когда Анну, упокой Господи её душу, сменил Георг, я беру на себя величайшую мыслимую ответственность: помочь новому королю — нет, новой династии! — понять, что происходит в королевстве. Я добьюсь, чтобы Монетным двором руководили люди здравые и компетентные и чтобы денежная система Англии стояла неколебимо. Можно ли доверять Ньютону управление Монетным двором, Даниель? Что это для него: завод по штамповке металлических дисков или лаборатория для хилиастических изысканий? Скажите, Даниель, он и впрямь чернокнижник? И если да, то, чёрт побери, можно ли полагаться на его искусство?

Храм Вулкана. Часом позже

— Что вы ему ответили? — спросил Роджер тоном, в котором зачарованное любопытство отчасти преобладало над ужасом. Они с Даниелем гуляли по розарию Роджера, который был в десять раз больше, чем у Мальборо, хотя и не так выгодно расположен: здешние садовники не могли через забор одолжить лопату у служителей английского короля.

— Боюсь, на взгляд герцога я был несколько уклончив, — отвечал Даниель после недолгого раздумья. — Я заверил его, что коли Ньютон за что-либо берётся, то делает это очень, очень хорошо, и если он чернокнижник, то наверняка искусный.

— О, милорд! — воскликнул Роджер. — Вряд ли ваши слова успокоили герцога.

— Не знаю. Надеюсь, я убедил его, что Исаак не сумасшедший. Сносное начало.

— Но только начало. Гм-м.

— Суть разговора была не в том, чтобы обвинить или оправдать Исаака. Мальборо шлёт вам своего рода предупреждение.

— Я готов.

— Он принял ваше приглашение.

— Да, мне об этом сообщили несколько часов назад.

— Соответственно явятся все важные лица, независимо от того, позовёте вы их или нет.

— Я уже нанял дополнительную прислугу в расчёте на незваных гостей. В этом и состоит предупреждение? Что ко мне придёт много народа?

Роджер начал терять интерес к разговору, и взгляд его, блуждая, остановился на Даниелевом золотом кольце. Брови пошли вверх, рот приоткрылся. Даниель, не дожидаясь, пока разговор скатится на украшения, перебил:

— Нет. Мальборо очень недоволен сплетнями и недомолвками вокруг ковчега. Он объявит испытание примерно в одно время с коронацией, чтобы вынуть из ковчега все старые монеты и чтобы новые, отчеканенные при Георге, были вне подозрений. Это произойдёт месяца через два. Пока же он хочет, чтобы дела, связанные с Монетным двором, начали исправляться. Ему важно быть уверенным в Ньютоне. Если к первому сентября улучшений не будет, он не придёт на ваш званый вечер.

— Ах, как страшно!

— Унижение будет чудовищно-изощрённым. Весь Лондон поймёт, что вы в опале, и вас лордом-метельщиком не назначат, а уж лордом-казначеем и подавно. Другими словами, первое сентября станет первым днём вашей отставки.