Система - [200]

А чтоб понять мою печаль, в пустое небо па-асматри-и» – гремит дружный хор, отбивая ритм ботинками

– Класс! – друзья машут руками, и Куба в ответ поднимает вверх две своих длинных руки.

– Сейчас их с говном сожрут – улыбка Кира становится грустной.

– Не парься. Эту песню главный сверчок одобрил и даже сам с ними разучивал. Теперь она здесь часто звучать будет. Каждому из нас споют, когда на дембель пойдём. – Непривычная улыбка, открывающая ряд белых зубов, застывает на лице Жулика. Кир ещё никогда не видел, чтобы он улыбался так широко и открыто.

Ну всё! – парни обнимаются, остановившись у дверей КПП.

– Как приедем на место, напишем. А потом Вы пишѝте! – Машет рукой Кир, поднимаясь на крыльцо.

– По гражданке обязательно словимся! – машет на прощание Жулик. Монтана тоже поднимает руку вверх.

– Базара нет! – машут в ответ Афоня и Емеля.

Подпружиненная дверь КПП захлапывается у них за спинами и они какое-то время в нерешительности стоят на крыльце. Из-за бетонного забора всё ещё несётся:

«Прощай, среди снегов среди зимы, никто нам лето не вернёт…».

Песня постепенно удаляется и вскоре замолкает.

Вот он кусочек свободы. Небольшой, ограниченный и от этого более сладкий. В отличие от той свободы, про которую все говорят, но которой никто не видел в глаза, эта свобода вполне осязаема. Она измерима. По времени пять часов, по расстоянию в пятнадцать километров, в деньгах пятьдесят тысяч, которые у друзей на руках. Погода выдалась на редкость сухая и солнечная, совсем не похоже на конец октября. Друзья с наслаждением дышат этим осенним, но всё-таки подогретым заходящим солнцем воздухом свободы.

– Ну что, пацаны, мы при деньгах, поэтому предлагаю дёрнуть по пиву. – Кир, улыбаясь, щурится глядя на солнце, выглядывающее из-за красивых кучевых облаков.

– Принято! – радостно кричит Емеля.– В кабак пойдём?

Предлагаю сначала где нибудь во дворе посидеть, выпить по бутылочке, пока солнышко светит, а потом уже в кабак, – предлагает Кир.

– А ты в часть ехать собираешься? – усмехается Афоня.

– Времени вагон, мы потом такси возьмём и за час долетим. 32 городок здесь в пригороде,– отвечает Кир.

– В часть на такси, это круто! – хмыкает Афоня. По его довольной физиономии заметно, что идея ему по душе.

– Наши люди в булошную на такси не ездят – Емеля старушечьим голосом пытается спародировать тётку из комедии.

Они идут вдоль дороги, не по-солдатски вальяжно раскидывая ноги в разные стороны. Болтают ,смеются заливисто, резвятся как дети, задирают друг –друга, пытаясь столкнуть в жёлтые листья огромными кучами лежащие на обочине. Пухлые вещмешки, в которых из содержимого одни старые бушлаты, болтаются на плечах.

– Тише, пацаны, сейчас снова на патруль нарвёмся, – пытается урезонить и себя и друзей запыхавшийся раскрасневшийся Кир.

– Пошлём их на хуй. Документы в рыло и весь разговор. Мы в боевую часть направляемся, а эти тыловые крысы пусть чешут своей дорогой, – веселится Емеля.

– Вон ларёк на той стороне улицы, – Афоня тычет пальцем, показывая на железную будку, грязное окошечко которой заставлено бутылками пива.

Друзья бегут к обочине, оглядываются по сторонам, чтобы перебежать оживлённую улицу.

– Эй служивые, подсобите, если не в тягость. – Мужик в кожаной кепке, цветастой олимпийке и зелёных слаксах стоит возле серого Уазика «Таблетки» и машет друзьям рукой.

– Тебе чего? – кричит Афоня, находящемуся в пятидесяти метрах от них незнакомцу.

– Помогите ящик в машину закинуть. Тяжёлый, сам не смогу. А я Вас куревом угощу, – хрипит мужик прокуренным, или пропитым басом.

– Мы тебя сами чем хочешь угостим! – друзья не раздумывая направляются к мужику. Тот подбегает к лежащему на обочине ящику и суетится, бегая вокруг него. Ящик похож на армейский, тот в которых транспортируют оружие и боеприпасы, только не зелёного а естественного желтоватого цвета. С виду не такой уж и большой, он обладает двумя длинными ручками прикреплёнными по торцам.

– Давайте вчетвером, чтобы легче было. Двое спереди берите, а мы с кем нибудь сзади возьмём. – Командует мужик. Афоня пытается сам приподнять ящик за одну из ручек, но он оказывается на самом деле тяжёлым.

– Бля, у тебя чё там, мужик? Кирпичи?

– Нет инструмент… – мужик не теряя времени хватается за ручку, жестом приглашая Кира, взять ящик с его стороны. Емеля и Афоня берут ящик спереди и спиной пятятся к Уазику. Они закидывают край ящика в салон, двери которого распахнуты настежь, потом поднимаются по ржавой, торчащей сбоку лесенке и снова берутся за ручки.

– Давай поднимемся, подальше затащим, а то у меня сзади рессора пробита, – говорит мужик Киру, когда их край ящика оказывается в салоне. Кир прыжком заскакивает в Уазик и они одним рывком перемещают тяжеленный ящик в голову салона.

– Это чё у тебя за инструмент… – обернувшись к дверям, Кир видит, как в машину заскакивают три человека в спортивных костюмах. Первый делает Киру подсечку, и он падает на боковое сидение. Тут же подлетает второй и локтём прижимает голову Кира к жёсткой обивке.

– Лежи, не дёргайся – Кир видит только небритый подбородок и чёрные зубы говорящего. Афоня и Емеля, осознав, что попали в западню, успевают встать в боевые стойки, пока двое других добираются до них, перескакивая через ящик. Но бой оказывается коротким и неравным. Коренастые мужики профессиональными движениями сбивают друзей с ног и закручивают им руки так, что они начинают кричать от боли.