Система - [132]

– Главное спиной не поворачивайся, а так тебе даже идёт, – говорит Куба, подавляя смех.

«Все, кто готов, выходим строиться! – кричит Томилов. Распределяемся по ранжиру».

Солдаты и курсанты толкаются, пытаясь найти себе место. Монтана, словно профессиональный фотограф перед групповым снимком, то и дело меняет кого-нибудь местами, потом, отойдя на два шага назад и подперев подбородок рукой, оценивает расстановку и снова вносит изменения.

Когда всё готово, и вновь сформированная рота построена в две шеренги, Томилов с удовольствием замечает, что состав стремится к полному и вопросов по нему не должно быть.

– Теперь запомните, кто где стоит, чтобы всем встать на свои места. Сейчас я буду зачитывать по списку. Кто здесь, громко выкрикивает «я», если я называю фамилию отсутствующего, то буду показывать пальцем на любого из курсантов. Вы должны просто запомнить свою новую фамилию, чтобы откликнуться на перекличке. Всем всё ясно? Убедившись, что ясно всем, капитан начинает перекличку.

– Аликин,

– Я!

– Анашенко,

– Я!

– Анисимов… – пошарив глазами по строю, капитан тычет пальцем в конопатого паренька. – Ты будешь Анисимов… Анисимов! – повторяет он. Курсант стоит молча. – Ты тупой что ли? – Раздражается капитан. Я говорю, что ты Анисимов… Анисимов!

– Так точно! – звонко откликается рыжий.

– Не так точно, а «Я»! – кричит раскрасневшийся капитан. – Анисимов! – в четвёртый раз орёт капитан

– Я!

– Аширбаев

– Я

– Бабурин,

– Я!

– Беба…

Откомандированных водителей и стоящих в карауле, Томилов пропускает. Перекличка подходит к концу и капитан к своему удовольствию замечает, что более полного состава присутствующих он и не припомнит. Последней в списке числится фамилия рядового Хомякова.

– Хомяков! – кричит капитан, готовясь захлопнуть папку и двигаться дальше. Ответа не следует, хотя Томилов точно знает, что Хомяков здесь, мало того, он его только что где то видел. В строю недоумённо шушукают.

– Хомяков! – снова кричит капитан.

– Я! – голос раздаётся откуда то снаружи, с лестницы.

Монтана и Бажин выскакивают за дверь. Через минуту с лестницы раздаются отголоски грубой брани прапорщика:

«Ах ты долбоёб! Я так и знал… Кислоту разлил, сука!»

Хомяк уже полчаса пытается стереть огромное коричневое пятно, растёкшееся по пролёту, но кислота крепко вьелась в бетон.

– Отставить и быстро в строй, – кричит Монтана.

– Какой отставить, Серёга. Ты посмотри, что он с лестницей сделал. Её как-будто заблевали, – причитает старшина.

– Её не оттереть так. Слушай сюда, солдат. Возьми под лестницей гуталин и сапожную щётку, – командует Монтана. Когда Хомяк возвращается с банкой чёрной густой массы и щёткой, Монтана показывает на пятно. – Три здесь.

Солдат неуверенно трёт пятно.

– Да не пятно! – Монтана выхватывает щётку и начинает растирать гуталин вдоль всей ступени, пока она не становится одного цвета. Подняв голову, сержант видит, что теперь ступенька стала заметно смуглее своих собратьев.

– Вот так же трёшь весь пролёт , понял? Давай только мигом и в казарму.

***

Тем временем Ширдяев и Манюров уже встретили комиссию у главного КПП. Два лощёных, одетых в парадное офицера сухо представились радушным хозяевам. В их голосах Манюрову послышались нотки московского диалекта. Невысокая, но фигуристая и очень симпатичная женщина в звании капитана улыбается одним уголком пухлых губ. Роскошный шелковистый иссиня-чёрный лошадиный хвост опускается до половины круглой попки обтянутой зелёной офицерской юбкой.

– Капитан, Алла Денисова, – она подносит руку к пилотке как то особенно, грациозно по- женски.

Ширдяев замечает, что с удовольствием поцеловал бы эту ручку при других обстоятельствах. Манюрову сейчас не до эротических фантазий.

«Что это ещё за курица? Наверное чья то подстилка», – злые мысли в голове и обаятельная улыбка на лице, это профессиональное качество, которым он овладел в совершенстве.

Первым делом, как и предполагал Манюров комиссия изъявляет желание направиться в близлежащую казарму.

– Здесь срочники. Рота обеспечения, – как-то небрежно и презрительно бросает он, надеясь что комиссия изменит своё решение.

– Вот и отлично, – говорит один из полковников и все направляются в сторону подъезда.

По пути Манюров задаёт вопросы о том как добрались и не голодны ли уважаемые гости, чтобы хоть как-то установить контакт и разрядить обстановку.

Он забегает вперёд, чтобы открыть двери перед проверяющими.

– Слышали последний анекдот? – спрашивает он, когда делегация начинает подъём по лестнице, и не дождавшись ответа, начинает рассказывать.

– Разговаривают двое. – Вы слышали, что верховный совет создал специальную комиссию по вопросам будущего? – Ну да, прошлое обосрали, настоящее просрали, теперь взялись за будущее. – Этот анекдот не новый, и полковник его рассказывает уже не первый раз, но сейчас он как-никогда подходит к ситуации. Тем более по реакции гостей на пошлую шутку, можно определить, насколько эти люди готовы идти на контакт.

Ширдяев задаёт тон, громко хохоча, полковники тоже осторожно хихикают, дама же ограничивается загадочной улыбкой. На очередном марше они натыкаются на солдата, который зачем-то начищает ступеньки сапожной щёткой. Солдат вскакивает и отдаёт честь офицерам. От положенного на бетон слоя гуталина пролёт приобрёл перламутровый оттенок.