Система - [126]

Надпись крупными корявыми буквами «НЕ ЗА БУДУ МАТЬ РОДНУЮ» начиналась в районе кадыка и спускалась вниз вдоль живота до самого паха. Фраза «НЕ ЗА БУДУ…», низкое качество татуировок и хаотичность их расположения говорили о том, что кольщик не заморачивался грамотностью и эстетикой. Скорее всего тело Ляли больше походило на стену подъезда на которой каждый может написать что захочет. Наколки «Не буди» на веках тоже подтверждали мнение пацанов, о том, что Ляля занимал на зоне, мягко говоря, не элитное положение.

И всё таки Лялю боялись. Боялись как бешеную собаку, как мерзкую крысу, которая вылезла из подвала на свет. Живший на первом этаже дома, который находился рядом с садиком, Ляля был часто недоволен шумом, который издавали беспечные игроки. Иногда он просто орал в окно, угрожая всех порешить, если они продолжат базлать. Окно у Ляли было зарешечено, видимо для того, чтобы он ощущал себя в привычной обстановке, и в эти моменты казалось, что на первом этаже жилого дома расположена тюрьма. Когда его доводы не имели воздействия, он выходил из дома, перелазил через забор и с ножом гонялся за малолетками издавая дикие крики. Да, Ляля был абсолютно безбашенный, и его стоило опасаться.

– Чё за кипишь фраера! – повторил Ляля, щеря в страшном оскале рот полный железа. Одет он был как всегда с иголочки. Старый коричневый пиджак был накинут на голый синий торс, а под вытянутыми на коленках, дырявыми триколями красовались резиновые калоши.

– Просто тихо играем, никого не трогаем – спокойно ответил Кир, заметив, что Ляля в приподнятом расположении духа и скорее всего бухой.

– Какой базар-вокзал, я с вами, – сказал Ляля и положил синюю пятерню на ворох денег на столе.

– Ляля, мы уже играем, дай нам закончить эту партию, – как можно убедительнее постарался сказать Кир. «Нужно сделать все, чтобы он не забрал деньги сейчас.» – подумал он.

– Ну что Славик, ты падаешь? – спросил он у Рыбы, чтобы хоть как-то отвлечь внимание Ляли от денег.

Рыба уже сделал жест, чтобы сбросить карты, но синяя пятерня Ляли перехватила его руку.

– Не пыли босота, дай заценю! – он развернул руку Рыбы с картами к себе.

– Ты чё фраер, рамсы попутал, с таким прикупом падаешь? – Ляля с силой вырвал карты у Рыбы. – Я за него играть буду – прохрипел он и сел рядом с Рыбой.

«А вот это пиздец!» – пронеслось в голове у Кира.

– Тут надо ещё четвертной подбить – сказал он, испытывая слабую надежду.

И тут Ляля залез во внутренний карман клифта и достал оттуда скомканную кучу разноцветных бумажек. Он долго разглаживал их, пересчитывал, напрягая последние извилины, и наконец-то родил.

– Гулять так гулять фраерок! Вот тебе четвертак и ещё двадцать сверху – констатировал он свои подсчёты и кинул все деньги ворохом на стол. – А чтобы у Вас фраера, не было желания меня наебать, мы сделаем вот так. – Он сунул руку в боковой карман пиджака, раздался щелчок и в темноте блеснуло лезвие кнопаря. Ляля размахнулся и со всей дури воткнул нож в колоду скинутых карт.

«Что ж за день то такой!» – отчаянно думал Кир, мысленно прощаясь с деньгами. Но спектакль нужно было доиграть до конца.

– Пацаны, займите сорокет! – спросил он, жалобно глядя на Кота и Шарапова. Кир прекрасно знал, что у них нету сорока рублей, так же как и то, что у них есть необходимые двадцать. Но просить двадцать рублей значит просто подбить ставку, что приведёт к вскрытию карт.

– Откуда братан!– понимая безвыходность ситуации, мотали головами пацаны.

Но вечер так и не думал заканчиваться. В наступившей темноте Кир увидел пляшущие огоньки от сигарет, которые становились всё ближе.

– Кто там ещё? – спросил он, чтобы как-то разрядить обстановку и на время отвлечь внимание.

Все вглядывались в темноту, чтобы рассмотреть непрошенных гостей. Ими оказались Киса и Сократ.

– Детишки, Вы чё здесь делаете? Два часа уже. «Спокойной ночи малыши» давно закончились – вяло проговорил убитый Киса, подсвечивая себе зажигалкой.

– А я вижу у Вас тут игра интересная – добавил он, заметив в компании пацанов Лялю и увидев воткнутый в стол нож.

– Уже заканчиваем брат лихой! – сверкнул в темноте железными зубами Ляля. – Давай, фраер, говори своё крайнее слово!

Позднее Кир не мог понять, что его побудило, но то, что он сделал в следующую секунду, повергло его друзей в шок.

– Киса, займи сорокет, а лучше полтос! Выиграем, банк пополам. – вдруг взмолился он, обращаясь к блатному.

– Охуел что ли? Откуда у меня такое лаве. – сказал Киса не очень уверенно, но при этом посмотрел на Сократа.

– А сколько на бочке?– спросил Сократ, явно заинтересовавшись предложением.

– Всё что на столе – ответил Кир, указывая на ворох денег.

– Я дам, если карты покажешь. – сказал расчетливый Сократ.

Киру нужно было решать. Сократ производил впечатление больше интеллигента, чем блатного и он знал его только шапошно. «А может этот вариант лучше, чем обдолбанный Киса? – думал Кир. – В любом случае ход уже сделан и всё теперь зависит от того, как поведёт себя Сократ».

– Покажу, мне не жалко, – сказал он, изображая спокойствие.

Они отошли в сторону, и Кир развернул веером свои карты. При этом он смотрел прямо в глаза Сократу. «Ну вот он момент истины! Только не подведи!», – молил он про себя.