Сиротка. Слезы счастья - [108]

– Вы опоздали! – воскликнула Эстер, подойдя к машине.

Она, однако, при этом улыбалась и выглядела радостной. Овид сегодня утром пригласил ее поужинать вместе в одном скромном ресторане, находящемся возле набережной в Робервале. Там можно было отведать филе уананиша. Так на языке индейцев монтанье назывался пресноводный лосось, мясо которого было очень вкусным. Овид и Эстер пожали друг другу руки, и это простенькое прикосновение вызвало у них обоих приятное ощущение.

– Вы, похоже, чем-то обеспокоены, – сказала Эстер, усаживаясь на переднее сиденье.

– Я опасался, что приеду, а вас здесь нет, – ответил Овид.

– Почему же? Секретарь санатория передала мне ваше письмо, как только я приехала сюда сегодня утром. Но вообще-то вы могли бы отправить это письмо на адрес Лоры…

– И рисковать тем самым, что вы прочтете мое приглашение лишь сегодня вечером?

– Да, вы правы, я выхожу из дому очень рано – еще до того, как приходит почтальон. Вам, похоже, очень хотелось пригласить меня на этот ужин!

– Сильнее, чем вы можете себе представить.

Эти слова были своего рода признанием, констатацией серьезности намерений. Сердце Эстер забилось немного быстрее, а щеки порозовели. Она подумала, что правильно поступила, когда согласилась поехать вместе с Тошаном в Квебек.

В доме Лоры часом позднее

Шестилетний Констан искал себе подходящего собеседника, который мог бы дать ему разъяснения по одному волнующему его вопросу. Лоранс, оставив своего братишку на кухне, поспешно поднялась по лестнице и юркнула в свою комнату. Констан первым делом уставился на Мирей, сидящую за столом. Мирей с мрачным видом лущила горох, а ее губы при этом шевелились так, как будто она беззвучно разговаривала с кем-то невидимым. Ребенок даже не догадался бы, что она мысленно напевает песенку своей любимой певицы Ла Болдюк.

– Ты что, хочешь мне помочь? – ворчливо спросила Мирей. – Что стоишь и таращишься? Иди-ка лучше к Мадлен и своему отцу в сад.

Испугавшись уже одного только вида лежащей на столе большой кучи гороха в стручках, Констан выбежал из кухни. Он стал бродить вокруг шезлонга, в котором лежал, отдыхая, Тошан с сигаретой в зубах и со свернутой газетой на животе. Катери играла со своими кубиками в метре от шезлонга, сидя на одеяле. Рядом с ней примостился фокстерьер.

– А-а, вот и наш херувим! – воскликнула Мадлен, сидящая на стуле возле своего двоюродного брата.

– Скорее наш чертенок, – поправил ее отец Констана. – Чему тебя, молодой человек, научил сегодня месье Лафлер? Я предупреждаю, что скоро потребую, чтобы ты перечислил мне по порядку все буквы алфавита.

– А я потребую, чтобы ты перечислил цифры, – добавила индианка, штопая чулки.

Мальчик благоразумно предпочел ретироваться в гостиную. Там он увидел свою бабушку, сидящую на диване с обивкой из бархата гранатового цвета и читающую журнал мод.

– Добрый вечер, мой дорогой, – ласково сказала ему бабушка. – Я слышала, как вы вернулись – ты и твоя сестра. Ты пришел рассказать мне о том, как прошел у тебя день в Пуэнт-Блё? Ты хоть вел себя послушно?

– Да, очень послушно.

– Твои товарищи относились к тебе хорошо?

– Да, хорошо. А еще месье Лафлер подарил мне шарики.

– Видимо, потому, что ты этого заслужил, – рассеянно ответила Лора.

– Скажи, бабушка, как ты думаешь, они поженятся, Лоранс и месье Лафлер?

Лора с ошеломленным видом посмотрела на ребенка. Природная хитрость удержала ее от того, чтобы начать бурно выражать свое удивление.

– А почему ты так думаешь, Констан? Объясни мне, мой дорогой.

– Когда мы гуляли с Мадлен в Париже, я видел, как какой-то дядя и какая-то тетя целовались. – Он показал указательным пальцем на свои губы и продолжил: – Я спросил у Мадлен, почему они так делают, и она ответила, что они собираются пожениться. Или уже женаты. Папа и мама ведь тоже целуются.

– Не так уж часто, а если ты рядом – то вообще почти никогда, – сказала Лора, начиная все больше и больше нервничать. – Хорошо воспитанные люди не целуются у всех на глазах. Во Франции, может, и целуются, но здесь, у нас – нет. Констан, а ты что, видел, что Лоранс и месье Лафлер целуются?

Оробев от обращенного на него посуровевшего взгляда бабушки, мальчик в ответ лишь слегка кивнул. Он уже начал инстинктивно чувствовать, что совершил какую-то глупость.

– А где? В классе или в машине?

– Я за ними не подглядывал, – жалобно сказал мальчик. – Они были в классе, а я играл в шарики. Я потерял один шарик и хотел, чтобы моя сестра его поискала.

Лора, бросив журнал на паркет, резко приподнялась, села на край дивана и притянула ребенка к себе.

– Мой дорогой, то, что ты видел, – это секрет. Я дам тебе денег на конфеты, но ты не должен никому рассказывать про месье Лафлера и свою сестру. Мне даже хотелось бы, чтобы ты поскорее забыл о том, что видел. Такие дела касаются только взрослых.

– Хорошо, бабушка, я никому не расскажу.

– А теперь иди поиграй в саду и помни: это – секрет.

Еще больше оробев от торжественного тона своей бабушки, мальчик шепотом пообещал хранить тайну и поскорее вышел из гостиной.

«Господи, ну какая муха укусила наших девушек этим летом?» – сокрушенно покачала головой хозяйка дома.