Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея - [54]

Двадцать минут спустя Лоретта с озадаченным видом впускала их в апартаменты Скарлетт Тернер.

— Прошу, скажите мадам, что мы пришли, — сухо распорядилась Мейбл.

— Но мадам никогда не принимает по утрам, — возразила горничная.

— Знаю, но мы по срочному делу.

Элизабет удивилась и крайней юности Лоретты, и тому, какая у нее смуглая кожа, и что волосы черные до синевы. Кто же она по национальности? Конечно, из эмигрантов. Итальянка? Испанка? Но тут из ближайшей комнаты вышла хозяйка и ей стало не до этого.

— Мейбл, какой приятный сюрприз! — воскликнула Скарлетт. — И ваша дочь почтила меня визитом! Замечательно! Лисбет, вчера вы очень огорчили меня своей необъяснимой холодностью.

— А может, объяснимой? — отозвалась Элизабет, чьи голубые глаза смотрели на миссис Тернер настороженно. — Мама рассказала, что у вас есть занятная комната, вы принимали там маму в день моего возвращения в Нью-Йорк. Не могли бы вы мне ее показать? Мама говорит, там весьма своеобразные полотна на стенах.

— В комнате было очень темно, потому что вы страдали от мигрени, — добавила Мейбл, чье миловидное лицо в гневе стало только краше.

Лоретта, которая стояла тут же, скрестив на миниатюрной груди руки, презрительно усмехнулась. Элизабет ощутила ее торжество, к которому примешивалось необъяснимое, неуместное удовольствие.

— О, мне очень жаль, — сказала Скарлетт. — Если вы о моем будуаре, то вынуждена вас разочаровать. Я кое-что поменяла в апартаментах — с мыслью о вас, Мейбл! Я так же интуитивна, как ваша дочь, и почувствовала ваше смятение. Но пройдемте же, буду счастлива услышать ваше мнение о новом убранстве комнаты. Лоретта, не стойте столбом, приготовьте чай!

Миссис Вулворт и Элизабет последовали за Скарлетт, чье домашнее платье из зеленой тафты сочеталось по цвету с тропическими растениями, украшавшими просторный вестибюль.

— Ваша правда, Мейбл, картины были ужасные, и я без сожаления от них избавилась. Надо было сделать это раньше.

С этими словами она распахнула дверь и первой вошла в комнату, залитую солнечным светом, с пастельно-розовыми стенами. На смену громоздким картинам, которые Элизабет видела в кошмаре, пришли модные гравюры в рамках. Кресла, обтянутые гобеленовой тканью в цветочек, симпатичный круглый столик и комод на шесть ящиков, все — из светлого дерева… Тут и там на мебели — вазы с гвоздиками и лютиками, а еще — статуэтки из слоновой кости.

— Неужели это та самая комната? Когда вы успели заново ее отделать? — спросила Мейбл.

— Это сделали за то время, что меня не было в городе. Очень удобно, и рабочие не досаждают. Оставила ключи портье, в общем холле. А теперь, думаю, и я могу получить кое-какие объяснения. Сегодня вы обе похожи на полицейских, которые преследуют преступника и пришли, чтобы устроить у него обыск!

— У иных злодеев хватает ума уничтожить следы своих преступлений, — заявила Элизабет. — Я кое-что об этом знаю. Мой муж, Ричард Джонсон, был частным детективом, а его отец держит собственное детективное агентство недалеко от Лонгакр-Сквер.

— Что ж, Лисбет, он может смело брать вас на работу, этот эфемерный, несостоявшийся свекор, тем более что эта профессия так вас увлекает.

Взгляды двух женщин скрестились, как клинки, — к отчаянию Мейбл, которая не знала, что и думать. И все же выбрала откровенность.

— Скарлетт, простите, что мы явились без приглашения, но мне надоела ваша ложь, ваши капризы и пророчества. Вы говорили, что никогда не были замужем, — и вот я узнаю, что это неправда, у вас было два мужа. По вашей вине я уже почти отчаялась, подозревая, что у Эдварда любовная связь с Нормой, честной девушкой, которая вот-вот обручится со своим женихом.

— Я уже попросила у вас прощения, Мейбл, — вставила свое слово миссис Тернер.

— Вы ждете объяснений! Вот они: Лисбет приснился кошмар, в котором некто мучил кота, и возможно, в вашем будуаре, потому что моя девочка в деталях описала ваши жуткие картины с людскими телами — обезглавленными, в крови. Добавлю, что месяц назад, когда я слышала кошачье мяуканье, бедное животное было в агонии. Кто издевался над божьей тварью? Вы?

— Ма, милая, не надо! Мой сон ничего не доказывает, — сказала Элизабет, смущенная запальчивой речью Мейбл, обычно такой мягкой и боязливой.

Скарлетт Тернер с видом оскорбленной невинности закурила сигарету. Нахмурила светлые брови и какое-то время неотрывно смотрела на тюлевые оконные занавески.

— У меня никогда раньше не было такой подруги, как вы, Мейбл. И я очень разочарована. Ваша драгоценная Лисбет наконец приехала, я стала ненужной, и вы меня отвергаете. И что еще хуже, ваша дочь подозревает меня в издевательствах над животными. Меня, которая даже прикоснуться к ним не может! У меня фобия в отношении кошек. Прошу, уйдите обе! Мое сердце разбито.

Голос Скарлетт дрожал, серо-голубые глаза наполнились слезами. Она села в кресло, прикрыла лицо рукой.

— Идем, ма\ Это я виновата, — с сожалением сказала Элизабет, ощущая моральные терзания Скарлетт. — Лучше б я промолчала.

— Ты иди домой, Лисбет, а я ненадолго задержусь, — решилась Мейбл. — Нам со Скарлетт нужно поговорить. Наедине…